Unknown

Наклонив голову вперед, я кладу руку на спину тети Урсулы, решив предложить ей утешение вместо того, чтобы беспокоиться об Алексее.

Рука тети Урсулы ищет мою, а затем крепко сжимает мои пальцы. Обручальное кольцо впивается мне в кожу, но я стараюсь не обращать внимания на боль.

Мы все забираемся обратно в фургон, и когда я сажусь между Люцианом и его тетей, я тянусь к руке тети Урсулы. Она мгновенно хватает мою руку обеими своими и благодарно смотрит на меня.

Люциан берет меня за левую руку, и когда я поворачиваю к нему голову, он кладет мою ладонь себе на бедро. Мой взгляд устремляется к его лицу, но он смотрит в окно.

Когда я снова обращаю свое внимание на тетю Урсулу, она одаривает меня дрожащей улыбкой.

— Мы проиграли и в то же время выиграли. Кольцо Дороти прекрасно смотрится на твоем пальце.

— Дороти? – тихо спрашиваю я.

— Моя сестра, мать Люциана. Это было ее обручальное кольцо.

Во мне вспыхивает удивление. Люциан подарил мне кольцо своей матери? Увидев, насколько он близок со своей семьей, я знаю, что это, должно быть, имеет для него большую душевную ценность.

В этот момент Люциан проводит большим пальцем по кольцу на моем пальце, это прикосновение напоминает мягкую ласку.

Я медленно поднимаю на него взгляд, но он по-прежнему смотрит в окно. Мой взгляд опускается туда, где его рука накрывает мою. Я смотрю на вены, извивающиеся под его загорелой кожей. Я чувствую тепло, исходящее от его ладони и бедра.

Когда у меня начинает трепетать в животе, я закрываю глаза. В моем сердце возникает укол разочарования, потому что я знаю, что это только вопрос времени, когда я больше не захочу убегать.

Глава 17

ЛЮЦИАН

Входя в церковь, я бросаю взгляд на людей, заполняющих скамьи.

Близкий круг, черт возьми.

Все собрались здесь либо для того, чтобы убедиться, что мой отец мертв, либо отдать последние почести.

Я провожу тетю Урсулу вперед и помогаю ей сесть. Наклоняясь к ней, я целую ее в щеку и шепчу:

— Я просто собираюсь поприветствовать пару человек, zia Урсула.

Она кивает мне, а затем протягивает руку Елене. Выпрямляясь, я бросаю взгляд на Лео, и он кивает мне. Я оставляю двух женщин на его попечение и в сопровождении Франко и Маттео, идущих по бокам от меня, направляюсь к Питеру Статулису.

Когда мы разговаривали, он сказал, что придет на похороны, чтобы выразить свое почтение, и тогда мы могли бы поговорить.

Когда я подхожу к нему, его густые брови сходятся вместе, делая его похожим на орла, взгляд острый и ничего не упускающий. Мы пожимаем друг другу руки, и, наклонившись ближе ко мне, он шепчет:

— Твой отец был достойным противником.

Я киваю.

— Ты ищешь женщину по имени Умбрия.

Мой взгляд устремляется на Питера.

— Умбрия?

— Богиня теней, тайн и тьмы, живущая в подземном мире, – пересказывает он мне старый итальянский миф. – Кем бы она ни была, она здесь, чтобы отомстить. Посмотри на прошлых врагов.

Христос. Их так много.

Но женщина?

— Ты уверен, что это женщина? – Я спрашиваю.

Он кивает.

— Настолько уверен, насколько это вообще возможно.

Какого хрена?

Мой разум начинает перебирать всех известных мне врагов, но я не могу понять, кем она может быть.

— Спасибо.

Питер кивает, а затем крепче сжимает мою руку.

— Может быть, мы сможем отложить наши разногласия в сторону. Считай эту информацию предложением мира.

Наши взгляды встречаются, и, зная, что между нашими семьями не было вражды, я киваю.

— Союзник всегда желанный гость.

Он отпускает мою руку и садится рядом со своей женой.

Я приветствую пару политиков и детективов, а также несколько других известных семей, прежде чем занять свое место рядом с Еленой.

Как и накануне, я беру ее левую руку и кладу себе на бедро.

Пока священник совершает службу, я потираю большим пальцем обручальное кольцо, и это дает мне утешение, в котором я нуждаюсь, чтобы пережить сегодняшний день.

Когда мы заканчиваем мессу, я встаю и подхожу к открытому гробу. Мой отец выглядит так, словно он просто спит, и у меня разрывается сердце от осознания того, что он больше никогда не проснется.

Я наклоняюсь над ним и в последний раз целую его в лоб.

— Addio¹⁰, папа.

Я жду, пока тетя Урсула и Елена попрощаются, а затем мы отходим в сторону.

Охранники знают, что прессу нужно держать подальше, так что, по крайней мере, нас не заваливают репортеры, когда мы выходим из церкви. На заднем сиденье машины тихо, и когда мы подъезжаем к кладбищу, тетя Урсула начинает тихо плакать.

Я на мгновение закрываю глаза, крепче сжимая руку Елены.

Она отложила свой гнев в сторону, чтобы утешить меня и мою тетю в это трудное время, и это говорит мне о том, насколько велико ее сердце.

Когда мы выходим из машины, Елена обнимает тетю Урсулу, и от этого зрелища у меня на сердце становится немного теплее.

Я переплетаю свои пальцы с левой рукой Елены, а затем мы втроем идем к мавзолею, где будет похоронен мой отец.

Прекрасно понимая, что это идеальная возможность для нападения, я слишком внимательно слежу за своим окружением, даже несмотря на то, что нас защищает армия охранников.