Unknown

Оооо, Боже. Я сейчас умру от смущения.

Я качаю головой.

— Ну, тогда ты знаешь, чего ожидать, – вздыхает тетя Урсула.

Да, но я так не думаю.

Раздается стук в дверь, и затем в комнату заглядывает Алексей.

— Ты готова?

— Да, но мы подождем еще пять минут, – говорит тетя Урсула. – Заставь моего племянника понервничать еще немного.

Алексей издает смешок и закрывает дверь.

Мы действительно заставляем Люциана подождать еще пять минут, пока расправляем мое платье, а затем тетя Урсула целует меня в обе щеки.

— Не забывай дышать, cara.

Я втягиваю немного воздуха, а затем медленно выдыхаю его.

— Ты готова? – спрашивает она меня.

Нет.

Я не уверена.

Есть ли у меня выбор?

Вместо того чтобы высказать свои мысли вслух, я киваю.

Когда мы спускаемся по лестнице, и я вижу своего отца, у меня сводит живот.

Данте здесь?

Как раз в тот момент, когда я обдумываю этот вопрос, Данте выходит из гостевой уборной, и его взгляд останавливается на мне.

— Пойдем, ты и так заставила нас ждать достаточно долго, – рявкает мой отец.

— Тише, Тино, – отчитывает его тетя Урсула. – Если у тебя возникнут проблемы с тем, чтобы отвести свою дочь к алтарю, я сделаю это.

Не говоря ни слова, мой отец подходит ко мне и протягивает руку. Я кладу руку на сгиб его локтя и не могу отделаться от мысли, что это первый раз, когда мы прикасаемся друг к другу за многие годы.

И, вероятно, последний.

— Пойдемте, мистер Капоне. Ты же не собираешься идти к алтарю с невестой, – огрызается тетя Урсула на Данте. Он бросает на меня плотоядный взгляд, прежде чем последовать за тетей Урсулой.

Я крепче сжимаю в левой руке маленький букетик лилий Святого Иосифа. Когда мы выходим на веранду, начинает звучать Pachelbel’s Canon in D¹², и все это становится слишком реальным.

Я не знаю большинства людей, присутствовавших на свадьбе. Когда я смотрю вдаль, мой взгляд останавливается на Люциане, где он стоит перед фонтаном со священником и Алексеем рядом с ним.

Он выглядит таким красивым в своем смокинге, что привлекает мое внимание, пока я не оказываюсь на полпути к проходу. Затем Данте ловит мой взгляд, и жестокое выражение на его лице мгновенно заставляет меня похолодеть. Мой взгляд возвращается к Люциану, и наши взгляды встречаются.

Пожалуйста, не делай мне больно.

Его взгляд устремляется на Данте, затем обратно на меня, и, как будто он может прочитать мои мысли, мягкая улыбка появляется на его полных губах.

Я этого не сделаю.

Выйдя вперед, отец целует меня в щеку, а затем кивает Люциану, прежде чем уйти и сесть рядом с Данте.

Люциан окидывает меня взглядом, а затем шепчет:

— Ты выглядишь потрясающе.

Я пытаюсь улыбнуться, но это, наверное, выглядит как гримаса.

Церемония начинается, и с каждым словом священника дрожь в моих руках усиливается. К тому времени, как мы заканчиваем зажигать свечи, мое дыхание срывается с губ.

Боже, я выхожу замуж.

Вот оно.

От этого никуда не убежать.

Когда приходит время произносить клятвы, я чувствую слабость.

Я бросаю взгляд на гостей, и снова мои глаза встречаются с глазами Данте. Он выглядит так, словно собирается наставить на нас пистолет в любой момент.

Это мог бы быть Данте, стоящий перед тобой.

Люциан тянется к моему лицу и, положив палец мне под подбородок, подталкивает меня, чтобы я посмотрела на него. Когда наши взгляды встречаются, все гости исчезают, даже Данте, и тогда мы остаемся только вдвоем.

И наши клятвы.

Люциан берет мою левую руку и ободряюще сжимает ее, затем священник говорит:

— Люциан, повторяй за мной.

Священник произносит клятвы, но все, что я слышу, – это голос Люциана, который обещает:

— Я, Люциан Котрони, беру тебя, Елена Лукас, в свои законные жены, быть тебе опорой с этого дня, в лучшие времена, и в худшие, в богатстве, в бедности, в болезни и в здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит нас.

— Елена, повторяй за мной.

Мои губы приоткрываются, и затем я слышу свой собственный голос, и он звучит намного сильнее, чем я чувствую, когда я произношу свои клятвы Люциану.

Пальцы Люциана сжимаются вокруг моих, когда я говорю:

— Пока смерть не разлучит нас.

Это будет единственный способ сбежать теперь, когда мы произнесли наши клятвы и обменялись кольцами. Я только наполовину заметила, что кольцо, которое Люциан носил на правой руке, – это то самое, которое мы использовали в качестве обручального кольца для него.

— Люциан, ты берешь Елену Лукас в жены?

Люциан не колеблется.

— Беру.

Вот оно.

Боже.

— Елена, ты берешь Люциана Котрони в мужья?

У меня пересыхает во рту, и я с трудом сглатываю. По крайней мере, это не Данте. Проходят секунды, прежде чем мне удается сказать:

— Беру.

— А теперь я объявляю вас мужем и женой. Ты можешь поцеловать невесту.

Муж.

Жена.

Брак.