Unknown

 - О! По традиции, она уже изменила свое мнение, и думает, что дело улажено чудесным образом. Она весьма благоволит его королевскому величеству, а мой маленький ученик Макс - ее питомец. Но, думаю, в целом мальчик очень любит великого герцога, которого, как он вам сообщил по секрету, хочет убить. А что до вашего покорного слуги, - с поклоном произнес Сиверс, - я, скорее всего, вновь - Аристарх ее избранного кружка. Кстати, ее друзья без особого восторга наблюдали за возвышением князя, и, предвидя, что его союз с премьер-министром лишь предшествует грядущему разрыву, они с новым пылом компенсируют близящийся крах своей карьеры беспримерным насилием, жаля, как москиты перед бурей, чувствуют, что воздух очищается и они вскоре погибнут. Что касается меня, у меня больше нет с ними ничего общего. Свобода и философия - красивые слова, но пока я не увижу, что люди начали культивировать эти добродетели с большей мудростью, буду помалкивать. Я вовсе не хочу, чтобы меня выслали или посадили в тюрьму за то, что группа подлецов использует пропагандируемые мною истины для своих подлых целей. По-моему, философы сказали достаточно, теперь пусть действует народ. Но я всё забываю спросить, как вам Райсенбург?

 - Трудно сказать: кроме вчерашнего дня, когда я возил Макса на прогулку вокруг крепостного вала, я ни разу не выходил из отеля. Но сегодня я чувствую себя хорошо, так что, если вы настроены отдохнуть, это было бы прекрасно.

 - Я в вашем распоряжении, но не следует забывать, что я привез вам официальное письмо от его сиятельства гофмаршала. Вас приглашают сегодня посетить придворный обед, там вас представят...

 - Дорогой сэр, поверьте, я не в силах...

 - Ладно! Если вам эта идея не нравится, сами перед ним извиняйтесь, но это действительно - самый приятный способ завязать знакомства при дворе, вас представят избранному обществу, а поскольку вы теперь - друг нового гофмаршала, с вами, конечно, будут считаться. Никого не пытаются умаслить так, как политического ренегата, кроме, возможно, вероотступника, так что сейчас мы все - в центре внимания. Для вас лучше прийти сегодня на обед во дворце. Всё очень по-домашнему, приятная расслабленность, никаких шпаг, депеш и шлейфов. Вы видели дворец? Полагаю, нет. Мы осмотрим его, а потом зайдем к князю.

 

 Так что джентльмены вышли из отеля, прошли по главной улице Нового города и вышли на главную площадь, Place d'Armes. На площади проводили учения несколько полков инфантерии.

 - Образчик нашей регулярной армии, - сказал Сиверс. - В военное время это маленькое государство привело на поле боя тридцать тысяч высокодисциплинированных и хорошо экипированных солдат. Этот эффективный контингент - источник нашего процветания и в то же время - нашего национального долга. У нас есть национальный долг, сэр! Уверяю вас, мы этим гордимся и считаем, что наличие долга - самый бесспорный признак того, что мы - великий народ. Конечно, в мирное время наши войска намного меньше. Но все равно у нас восемь тысяч человек, абсолютно ненужных. Наиболее любопытно вот что: чтобы пользоваться покровительством двора и задобрить аристократов, мы никогда не сокращаем количество генералов, хотя армию мы сократили на две трети, так что сейчас среди восьми тысяч военных у нас примерно сорок генералов - по одному на две тысячи солдат. Но вы, должно быть, и не подозреваете, что среди этого множества героев у нас есть один военный гений. Граф фон Зоншпеер заслуживает маршальского жезла в армии Наполеона. Никто в точности не знает, кто он, некоторые говорят, что это - внебрачный сын Бенкендорфа. Точно можно сказать лишь одно: своим дворянским титулом он обязан исключительно своей шпаге, и столь же точно можно сказать, что он - один из немногих, кому премьер-министр доверяет. Фон Зоншпеер совершил немало славных подвигов, но, вероятно, самый яркий день его жизни - день битвы под Лейпцигом. Он был на стороне Франции и дрался против союзников с неистовством отчаяния. Когда он увидел, что всё кончено и союзники торжествуют, с криком «Германия навсегда!» бросился к своим бывшим друзьям, после чего захватил несколько сотен пушек убегавших французов. С окровавленной шпагой он побежал к палатке императоров, поздравил их с триумфом и подарил с таким трудом добытые трофеи. Эта уловка возымела успех: солдат Райсенбурга признали истинными немцами, их жалели за прежнюю несчастную судьбу, за то, что их заставили воевать против своей родины, и незамедлительно включили в армию союзников, в этом качестве они получили причитающуюся им долю награбленного. Юный герр фон Зоншпеер - гений, не так ли?

 - Определенно! Достоин славы воинов-бастардов Средневековья. Красивая площадь.