Unknown

 Приближение его королевского величества позволило Вивиану вырваться из пут спора столь же глубокомысленного, сколь и бесконечного, и когда герр Бенкендорф удалился с Великим герцогом в укромный угол бального зала, фон Нойвид попросил Вивиана уделить время его сиятельству гофмаршалу.

 - Друг мой, - сказал князь, - я видел, что вы разговаривали с неким человеком. Я ничего вам не сказал на этот счет, подойдя в прошлый раз, но, по правде сказать, был немного раздосадован, что он не заговорил с вами. Я знал, что вы гордец сродни Люциферу и не заговорите с ним первый, да, между нами говоря, мне и не хотелось, чтобы вы к нему обратились, что уж говорить, он даже не назвал вас по имени. Но причины такого его поведения сейчас очевидны, и вы должны признать, что он чрезвычайно учтив. Если помните, мы считали, что инкогнито - немного нарочито и довольно раздражающе. Помню, как вы его окоротили на зеленой аллее. Это было решительно, и, осмелюсь сказать, принесло пользу. Ладно, вот что я хотел сказать: в конце концов, я решился сказать, - продолжил его светлость с многозначительным взглядом, - у одного человека есть для этого отличные основания, не то чтобы он рассказывал мне когда-нибудь о них, и нельзя сказать, что я имею о них хотя бы малейшее представление, но, по правде говоря, когда человек столь чрезмерно вежлив и внимателен, я всегда думаю, что он не совершит подлость просто так, из прихоти, а его поведение было просто неприемлемо, вы ведь помните, друг мой. Я никогда не мог понять, с кем он разговаривает. Фон Филипсон, да уж! В тот день, когда мы пытались выбраться из дерна на той дороге, мы и представить себе не могли, что всё закончится вот так. Здесь даже более роскошно, чем в «Зале великанов» в Туррипарве, да? Но все мужчины совершают безрассудства, лучше всего - о них забыть. Например, бедняга Сиверс - кто совершил больше безрассудств, чем он? А теперь, похоже, он сделал прекрасную карьеру в свете, да? Вот о чем я хотел вас попросить, друг мой. Вон та девушка, пришедшая с Бенкендорфом, кто она, черт возьми, такая, я не знаю, будем надеяться на лучшее. Мы должны оказывать ей всемерное почтение. Я осмелюсь предположить, что это - его дочь. Вы ведь помните портрет. Да, все мы когда-то куролесили. Все мужчины совершают безрассудства, почему Бенкендорф не мог их совершать? Думаю, это, скорее, говорит в его пользу. Так вот, девушка: его королевское высочество был столь добр, что велел кронпринцу танцевать с ней полонез - это очень мило с его стороны, и очень правильно. Никакие знаки внимания нельзя считать чрезмерными в отношении дочери или подруги такого человека! Если в двух словах, этот человек создал Райсенбург. Чем был Райсенбург до прихода Бенкендорфа? Вероятно, тогда мы были более счастливы, и не было его королевского величества, которому нужно кланяться, мы не могли унизиться ни перед кем, кроме самих себя. Но неважно! Мы забудем. В конце концов, в такой жизни есть своя прелесть. Что за роскошное место! Но эта девушка - всё внимание следует уделять ей. Кронпринц был столь добр, что станцевал с ней полонез. А фон Зоншпеер: он - дикарь, но ведь он - фельдмаршал. Теперь, думаю, учитывая произошедшее между вами и Бенкендорфом, и то, с каким воодушевлением он возобновил ваше знакомство, учитывая всё это, этикет - на вашей стороне, поскольку вы - иностранец и мой личный друг, действительно, мой самый лучший друг, фактически я обязан вам всем, я обязан вам жизнью и даже больше, чем жизнью. Повторяю, учитывая всё это, я думаю, самое меньшее, что вы можете для нее сделать - это пригласить ее на танец, а я на правах хозяина вас представлю. Мне очень жаль, друг мой, - продолжил его высочество с видом глубочайшего раскаяния, - мне очень жаль, что я представил вас...., но не будем касаться этой темы. Мы не в праве жаловаться на герра Бенкендорфа. Вероятно, ни один человек в мире не повел бы себя с нами более по-джентльменски.

 После столь удачной вступительной речи его светлости, в которой панегирик Вавиану и комплимент прекрасной незнакомке были перепутаны почти так же, как истоки рабства и история феодальной системы в более знаменитых тирадах князя, Вивиан вдруг понял, что танцует с безымянной красавицей вальс. Представляя юной леди Вивиана, гофмаршал дал ей возможность назвать свое имя, но она этой возможностью не воспользовалась.

- Должно быть, она - инкогнито, - прошептал его светлость. - Полагаю, фройлен фон Филипсон?

 У Вивиана не было ни малейшего желания раскрыть природу отношений и узнать, что связывало Бенкендорфа с девушкой, с которой он сейчас танцевал. В стремительном вальсе не было пауз для разговора, но после танца Вивиан сел рядом с девушкой, намереваясь остаться надолго. Дама даже не позволила ему первым начать разговор. Усевшись, она сразу же начала умолять сказать ей, кто этот человек, с которым она танцевала предыдущий вальс. История графа фон Зоншпеера ее позабавила, и когда Вивиан рассказал сей анекдот, дама сказала: