Unknown

На значимость, которую испытуемые приписывали любой информации, также сильно влияло то, какой результат, если таковой был, им сообщили как истинный. Как пишет Роберта Уолстеттер, "гораздо легче отсортировать релевантные сигналы от нерелевантных. После события, конечно, сигнал всегда кристально ясен. Теперь мы видим, о какой катастрофе он сигнализировал, поскольку до этого события они неясны и наполнены противоречивыми смыслами". Тот факт, что знание о результате автоматически перестраивает суждения человека о релевантности имеющихся данных, вероятно, является одной из причин того, что так трудно восстановить, какими были или были бы наши мыслительные процессы без этого знания о результате.

В нескольких вариантах этого эксперимента испытуемых просили ответить так, как будто они не знают результата, или так, как ответили бы другие, если бы они не знали результата. Результаты мало отличались друг от друга, указывая на то, что испытуемые в основном не осознавали, как знание результата влияет на их собственное восприятие. Эксперимент показал, что испытуемые не способны сопереживать тому, как другие оценивали бы эти ситуации. Оценки того, как другие интерпретировали бы данные, не зная результата, практически не отличались от ретроспективных интерпретаций самих испытуемых.

Эти результаты показывают, что наблюдатели, проводящие посмертную оценку того, что аналитики должны были предвидеть, учитывая имеющуюся информацию, будут склонны воспринимать исход ситуации как более предсказуемый, чем это было на самом деле. Поскольку они не могут воссоздать состояние ума, в котором ситуация рассматривается только с учетом предвидения, а не задним числом, наблюдатели будут склонны более критично относиться к работе разведки, чем это оправдано.

 

Обсуждение экспериментов

Эксперименты, демонстрирующие эти предубеждения и их устойчивость к корректирующим действиям, проводились в рамках исследовательской программы по анализу решений, финансируемой Агентством передовых оборонных исследовательских проектов. К сожалению, испытуемыми были студенты, а не сотрудники разведывательного сообщества. Тем не менее, есть основания полагать, что полученные результаты можно обобщить и применить к разведывательному сообществу. Эксперименты касаются основных психических процессов человека, и их результаты, похоже, соответствуют личному опыту сотрудников разведывательного сообщества. В аналогичных психологических тестах, в которых в качестве испытуемых использовались эксперты, в том числе аналитики разведки, эксперты демонстрировали ту же модель ответов, что и студенты.

 

Моя собственная несовершенная попытка воспроизвести один из этих экспериментов с использованием аналитиков разведки также подтверждает справедливость предыдущих выводов. Чтобы проверить утверждение о том, что аналитики разведки обычно переоценивают точность своих прошлых суждений, необходимы две предпосылки. Во-первых, аналитики должны сделать ряд оценок в количественных терминах - то есть они должны сказать не просто, что данное событие вероятно, а, например, что вероятность его наступления составляет 75 процентов. Во-вторых, должна быть возможность однозначно определить, произошло или не произошло предполагаемое событие. При наличии этих двух предпосылок можно вернуться назад и проверить воспоминания аналитиков об их предыдущих оценках. Поскольку оценки ЦРУ редко излагаются в терминах количественных вероятностей и поскольку наступление предполагаемого события в течение определенного периода времени часто не может быть однозначно определено, эти предварительные условия редко выполняются.

Однако я выявил нескольких аналитиков, которые по двум совершенно разным темам сделали количественные оценки вероятности событий, для которых последующий исход был точно известен. Я обратился к этим аналитикам и попросил их вспомнить свои предыдущие оценки. Условия проведения этого мини-эксперимента были далеки от идеальных, и результаты не были однозначными, но они подтвердили выводы, сделанные в ходе более масштабных и систематических экспериментов, описанных выше.

Все это позволяет сделать вывод, что три предубеждения встречаются как у сотрудников разведывательного сообщества, так и у конкретных испытуемых. На самом деле, можно ожидать, что эти предубеждения будут еще сильнее у профессионалов в области иностранных дел, чья карьера и самооценка зависят от предполагаемой точности их суждений.

 

Можем ли мы преодолеть эти предубеждения?

Аналитики склонны винить в необъективных оценках работы разведки в лучшем случае невежество, а в худшем - корысть и отсутствие объективности. Оба эти фактора также могут иметь место, но эксперименты показывают, что природа человеческих психических процессов также является главным виновником. Это более трудноразрешимая причина, чем невежество или отсутствие объективности.