Unknown

В гостиной перестирали шторы, почистили обивку кресел, стульев и диванов, выколотили от пыли ковры и обмели стены, как перед новогодними праздниками.

Госпожа Пай-Эстен привезла из столичных магазинов горы деликатесных продуктов, а я засучила рукава и сама перемалывала пряности в каменной ступке, зорко присматривая за Дорис и девушками, которые месили сладкое тесто, формовали крохотные прянички и отсаживали на противень профитроли.

Что касается герцога, он предпочитал поменьше находиться в доме, где шла такая кутерьма, и я только улыбалась, замечая, как он уходит на охоту, прихватив корзинку с провиантом, чтобы вернуться уже в сумерках и сразу проскользнуть в свою комнату, не встречаясь с тётушкой.

А леди д`Абето была полностью захвачена предстоящим приёмом. Она говорила лишь о нём, и была в таком приподнятом настроении, что приглушить эмоции не смог бы и кувшин фенхелевого чая.

Но я не мешала ей радоваться. Пусть принимает гостей, продумывает угощение, подбирает наряды – это и есть настоящая жизнь, а не прогулки под яблонями, под ручку с воспоминаниями о покойном муже.

Накануне вторника герцог намекнул, что хотел бы уехать на весь день, но тётушка рассвирепела и приказала ему проявить вежливость по отношению к её гостям.

- Как это будет выглядеть?! – напустилась она на племянника. – пятнадцать человек, и я одна! Да я упаду от усталости через полчаса! Хочешь бросить престарелую женщину на растерзание? Очень по-рыцарски, нечего сказать!

- Вы говорите так, будто приедут тигрицы, а не дамы, - проворчал герцог.

- Ещё и взялся оскорблять моих гостей! – она схватилась за сердце и изобразила крайнее возмущение. – Нельзя быть таким каменным, Дик! Ради моих седин…

- Хорошо, хорошо, - сдался он, пока я смеялась в кулак за спиной миледи.

- Вот и славно, - тут же успокоилась она. – Можешь выйти к гостям именно так, - она кивнула, оглядев его с головы до ног. – Этот костюм тебе очень к лицу.

Сейчас на герцоге были светлые штаны и белая рубашка, небрежно расстёгнутая у ворота. Раньше он всегда ходил застегнувшись до последней пуговички, но теперь прятаться за одежду не было смысла. Мне тоже нравилась эта домашняя небрежность, но я засомневалась – прилично ли так встречать важных и чопорных дам среднего возраста.

А вот леди д`Абето ни в чём не сомневалась. Она была уверяла, что её племянник прекрасен в любом наряде, и, вобщем-то, была права.

С того самого дня, когда герцог поцеловал мне руку, мы больше не встречались наедине, но чувство нежности и соприкосновения душ не оставляло меня даже на расстоянии. Пусть поговорить мы могли лишь за столом, да и то в присутствии леди д`Абето, но мне хватало нескольких взглядов, нескольких ничего не значащих слов, чтобы снова и снова вспоминать ту нежность, то хрупкое нечто, что связало нас. И поцелуй жёг мою ладонь всё сильнее и сильнее, будто герцог не поцеловал меня, а поставил огненное клеймо.

Леди д`Абето говорила, что будет рада, если я останусь в Эпплби, и постепенно я сама начала задумываться – а почему бы не остаться? Где ещё могут ждать меня так же нежно, так же трепетно? Где ещё я встречу такое дружеское участие и заботу? Даже мои родственники оказались не способны на это…

К трём часам во вторник начали подъезжать гости. Во дворе стало тесно от колясок и экипажей, леди д`Абето в последний раз поправила причёску и сделала племяннику последнее наставление – «улыбаться, смотреть приветливо и целовать всем ручки», и двери Эпплби гостеприимно распахнулись, приглашая войти.

Я стояла у окна, наблюдая, как гостьи выходят из экипажей, и в какой-то момент перестала улыбаться. Что-то было не так, как я ожидала. Что-то…

Меня словно ткнули иголкой, когда я поняла, что происходит.

Леди д`Абето уверяла, что на чай приглашены её «подруги», и я полагала, что ими окажутся степенные дамы средних лет, но вместо этого из колясок выпархивали юные нимфы – хорошенькие, завитые до тугих кудрей, разнаряженные в шёлк, взволнованные, и румяные без румян.

- Рады видеть вас в Эпплби! – раздался голос хозяйки. – Прошу вас, проходите… проходите… А вот это, - тут голос зазвучал с гордостью, - вот это – мой племянник! Герцог де Морвиль, единственный наследник и пока не женат! – она даже засмеялась, но теперь её смех меня не умилил, а показался похожим, на кудахтанье курицы.

Это было не чаепитие. Добрая тётушка решила продолжить сводничество. Но теперь уже подбирала племяннику не любовницу-служанку, а невесту, барышню его круга.

На мгновение я будто окаменела, но почти сразу пришла в себя и отступила от окна, скрываясь в кухне.

Всё верно, всё так и должно быть. И я прекрасно понимала, что тётя герцога действует правильно, но мне всё равно было обидно до слёз.

Я слышала, как гости поднялись на второй этаж, прошли в гостиную – и всё это с милым щебетом, нежным смехом, под добродушную воркотню леди д`Абето. Герцога не слышно, но он точно там. Смотрит приветливо, целует девицам руки, шутит.