Unknown

Самый близкий звоночек для меня прозвенел при иных обстоятельствах, вскоре после того, как я только что закончил подводные подрывные работы. Воду заполнила мертвая рыба, погибшая от взрыва, а я был настолько поглощен проверкой, что все мои заряды сработали штатно, что забыл внимательно проследить за ней. Тут рядом со мной лениво проплыла тень. Я замер — менее чем в метре от меня находилась пятифутовая акула. Понятно, в свою лодку я поднялся со скоростью баллистической ракеты «Трайдент».

Поскольку я был руководителем водолазных работ, то, соответственно, отвечал за подготовку местной суданской команды. Когда они прибыли, я обратил внимание, что их грузовые пояса представляли собой просто куски веревки с привязанным к ним свинцом. Мы отдали им свое снаряжение, и они оказались отличными водолазами.

Наша основная подготовка — отработка действий при боестолкновении и проведение засад — проходила в пустыне. Тренировки в Специальной Авиадесантной Службе всегда максимально, насколько это возможно для Полка, приближены к реальным боевым действиям. Учениями руководил Мел Пи, известный по захвату иранского посольства, и он помог подготовить засаду типа «А». В этой засаде, являющейся коронной фишкой САС, большое значение придается использованию самодельных подрывных зарядов и мин. Я должен был подорвать четыре 81-мм минометных мины, которые были переделаны в импровизированные фугасы направленного действия. Это должно было быть сделано в условиях, максимально приближенных к боевым, на очень близком расстоянии. Когда я нажал на подрывную машинку, казалось, из моего тела вышел весь воздух, а уши просто взорвались. На миллисекунду я полностью потерял ориентацию.

Затем меня охватила боль — острая, сильная и горячая. Казалось, что моя правая нога горит огнем. Посмотрев вниз, я увидел, что через мои полевые брюки просачиваются кровь и желтая слизь — моя берцовая кость оказалась перебита посередине полудюймовым осколком, словно битой для крикета. Большое сухожилие, проходящее по передней части голени, было разорвано. Позже мне сказали, что с него я потерял четыре дюйма. Боль была неописуемой. В фильмах, когда героя ранят, он переворачивается, прикуривает сигарету и спокойно продолжает стрелять во бегущих плохих парней. В меня стреляли и раньше, но никогда пуля не проходила через кость. Я орал во весь голос, вызывая санитара. То, что происходило со мной потом, затерялось в наркотическом тумане, вызванном морфием. Мне рассказывали, как меня эвакуировали через всю страну, а затем оперировали во временном полевом госпитале. В себя я пришел уже находясь в госпитале в Великобритании, где перенес три долгие и болезненные операции по восстановлению повреждений голени.

Пока я выздоравливал, до меня дошли слухи, что эскадрон «А» уничтожил возле Колайленда двух членов Временной ИРА. Хотя я все еще сидел на больших дозах обезболивающего, мне удалось уговорить дружелюбную медсестру принести мне пару банок пива, чтобы поднять тост. Это была первая ликвидация в Полку в Ольстере с ноября 1978 года. За пять прошедших лет сочетание невезения, плохой разведки и, надо признать, плохого несения службы позволяло ИРА ускользать от нас. Теперь, наконец, мы добились успеха.

Операция на ноге была завершена, меня выписали из больницы, сказав, что пройдет еще шесть месяцев, прежде чем я смогу нормально ходить. Через шесть недель я уже бегал трехмильный кросс.

К середине января 1984 года я был в Катаре в звании капитана и помогал обучать спецназ этой страны методам САС. Это была хорошая работа, хотя и немного разочаровывающая. Армия в основном была наемной, набранной со всего Ближнего Востока. В ее рядах были египтяне, суданцы и даже несколько ливанцев, только что переживших ужасную гражданскую войну.

Как и все профессиональные военные, я слежу за войнами, где бы они ни велись, всегда стремясь извлечь урок, который может спасти тебе жизнь, и с восхищением наблюдал, как израильская армия, значительно уступая в численности, одерживала победу за победой над объединенной мощью арабов. Спустя менее чем через неделю обучения катарцев я понял, что израильтяне победили потому, что уровень подготовки у их противников был крайне низок.

Мой первый урок рукопашного боя проиллюстрировал лишь некоторые из проблем, с которыми мы столкнулись. Пытаясь замотивировать класс, я доводил себя до экстаза, показывая уязвимые точки тела и убойные удары, наносимые по ним.

— У вас должна быть агрессия, — почти кричал я.