Unknown

Наш выбор оружия был, как всегда, тщательно спланирован: я должен был взять с собой свой надежный венгерский AMD и пистолет с глушителем, у Дидиса были бесшумный пистолет-пулемет BXP и пистолет (без глушителя), а Жозе да Коста брал обычный АКМ (модернизированный вариант автомата АК-47) и пистолет Токарева советского производства. Поскольку я шел в головном дозоре, и выполнял ориентирование на маршруте, то мне нужно было быть вооруженным оружием без глушителя — чтобы иметь преимущество на случай внезапной встречи с противником. Мы знали по опыту, что оружие с глушителем не заставляет врага пригибать свою голову, вероятно потому, что он не понимает, что в него стреляют. Для этой же цели у Да Косты была штурмовая винтовка без глушителя для оказания огневой поддержки. На этапе же проникновения на объект, в головном дозоре шел Дидис с бесшумным пистолетом-пулеметом BXP с глушителем, в готовности к немедленному открытию огня. Когда мне придется подкрадываться к самолету, я буду приближаться к нему с пистолетом с глушителем в руке и держать AMD за спиной для открытия огня на случай, если нам придется отходить с боем.

Наш обед перед выходом на операцию был щедро накрыт, царила веселая атмосфера. Бут Сварт предложил тост за «завоевание» Лубанго. Он шутил, что рюкзаки больше и тяжелее самих операторов.

— Малая группа, большой рюкзак, маленький мозг… — сказал он, как и множество раз до этого. — Я никогда не пойму маленькие умы людей с большими рюкзаками. Они могли бы иметь всю эту замечательную еду, теплую постель для сна, красивых девушек, и все же они опять и опять уходят в буш…

Перед стартом огромные рюкзаки были загружены на борт вертолетов. Оба борта были подготовлены к спуску на тросовых системах, накануне вечером в закрытом ангаре на них установили А-образные рамы. Система, использовавшаяся для спуска с «Пумы» в то время, представляла собой крепившуюся к борту раму с выдвижными рычагами, на которых находились точки для крепления тросов. Рамы предназначались для недопущения чрезмерного внешнего воздействия на корпус летательного аппарата. План состоял в том, чтобы операторы спустились вниз первыми, после чего с помощью системы шкивов к ним спускались тяжелые рюкзаки и снаряжение для тайника.

В два часа дня «Пумы», каждая с двумя дополнительными топливными баками, установленными внутри, вырулили и ожидали нас на площадке перед Фортом Рев. На них мы вылетели в Опуву в Каоколенде, где борта должны были дозаправиться. Я попытался заснуть по дороге, но был слишком возбужден.

Эта операция и была как раз тем, ради чего мы жили — типовой операцией малой группы спецназа, как по учебнику. Мне казалось, что к операции в Лубанго мы готовились всю жизнь. Само название этого места звучало загадочно. Как это ни странно, на меня снизошло глубокое спокойствие и решимость, которых я прежде не испытывал. Мне представилось, как через месяц мы снова полетим на этом же вертолете, добившись успеха. У меня было четкое представление о том, как мы будем приближаться к объекту и прокладывать себе путь от самолета к самолету.

Рис. 12. Операция «Похищение-2».

Это новое чувство вовсе не означало, что я не испытывал страха. У меня не было желания умереть, и я не находился в каком-то диком заблуждении, что мы примчимся и покажем всем, как это делается. После нескольких недель тщательного планирования и подготовки, сеансов с Джонни и нескольких дней, проведенных в одиночестве на берегу реки Оранжевой, я чувствовал в себя удовлетворение и покой перед тем, что ждало меня впереди.

Пока мы ждали заката, «Оом» Сарел разделил с нами наше обычное общение под деревьями. Его послание вернуло меня на несколько лет назад, к моменту моей самой первой операции с 53-й разведывательной ротой спецназа в Нконго, когда он строил горы на песке, чтобы объяснить нам смысл Псалма 124:2: «Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек».

Сейчас, используя этот стих к Лубанго, он напомнил нам, что, поскольку горы окружают город с юга и запада, Господь всегда там, с той лишь разницей, что нас он окружает полностью. Послание «Оом» Сарела было простым и по существу, что добавило мне спокойствия и решимости. Никогда еще вино и хлеб не имели для меня такого осязаемого значения, как накануне нашего прибытия в Лубанго, когда я делился ими со своими товарищами и «Оом» Бутом.⁹⁷

После короткой службы я спросил Дидиса, как он себя чувствует, прекрасно понимая, что теперь, когда он стал женатым человеком, его приоритеты изменились. Но если я и забыл о железной воле и уникальном характере этого человека, то его широкая улыбка и быстрый ответ тут же напомнили мне об этом.

— Верблюды не плачут, Коси, — произнес он, имея в виду девиз, изображенный на эмблеме 52-й разведывательной роты. Я знал, что с Да Костой все в порядке, он был таким же твердым, как и горы вокруг Лубанго.