Unknown

Прежде всего, я понял, что должен полностью примириться с бушем. Если одиночество в вельде давно уже стало для меня вторым «я», то привнесение в него дополнительного фактора опасности требовало совершенно иного мышления. Эта опасность проявлялась в самых разнообразных формах, — будь то от представителей животного мира, которые водились в большинстве районов наших операций, или от постоянно присутствующей угрозы реального и опасного врага. Даже угроза быть обнаруженным кем-то из местного населения, находясь на позиции в непосредственной близости от противника, заставляла адреналин бурлить. Поэтому мы тренировались при любой возможности. Когда была возможность, я ночевал в полевых условиях — в одиночестве. Во время отпуска в Южной Африке я часто в одиночку уходил в походы или кемпинги. Также я поддерживал себя в форме, совершая долгие, утомительные пробежки, чтобы очистить свой разум.

Второй способ совладать со страхом заключался в том, чтобы планировать операции в мельчайших подробностях, составляя план действий на каждый возможный сценарий, который может пойти не так, а затем отрабатывая каждый из них в таких же мельчайших деталях. В-третьих, поскольку в годы своего становления я полюбил классическую музыку, особенно оперу, я слушал ее как средство снятия напряжения и расслабления нервов.

Хотя небольшая разведывательная группа могла двигаться скрытно и легко прятаться, она была ограничена в огневой мощи и могла действовать только в оборонительном ключе. Мариус Хибберс был крупным и крепко сложенным выходцем из сельской местности Южной Африки, который пришел в подразделение примерно в то же время, что и я. Вместе мы создали крепкую разведгруппу из четырех человек, взяв туда также двух недавно обученных бушменов-васкелов. Вчетвером мы провели ряд разведывательных операций в юго-западной Замбии.

Однажды темной ночью мы приближались к району нашей цели, расположенной недалеко от Калаболелвы, вдоль реки Замбези. Предположительно, отряды СВАПО направили свои группы на юг, чтобы выставить вдоль реки посты охранения. Нашей задачей было подтвердить присутствие этих постов и определить их точное местоположение — работа, аналогичная той, которую я выполнял с Франни дю Тойтом в том же районе в прошлом году.

В то время по всей юго-западной Замбии между реками Квандо и Замбези бродили крупные стада слонов. Буш был пышным и зеленым. Во время вывода группа хорошо поработала и легла спать около 22:00, чтобы хорошо выспаться перед тем, как на следующий день двинуться в путь. Хотя приближаться к реке в дневное время было неразумно, поскольку берег был густонаселенным, нам нужен был дневной свет, чтобы обнаружить признаки присутствия противника.

Около полуночи я проснулся от толчка. Хибберс держал одну руку на моем запястье, другую — у моего рта.

— Слоны, — прошептал он, указывая в темноту, откуда до меня доносился треск веток и урчание их желудков.

— Все в порядке, это всего лишь слон, — ответил я, констатируя очевидное. Уже потом я понял, что он вылез из своего спального мешка и сидит наготове с оружием. Сидели даже два бушмена, которых обычно гиганты из буша ничуть не беспокоили.

— Они слишком близко, — сказал Хибберс и указал пальцев вверх. Только тогда до меня дошло, что один из слонов практически навис над нами. Черная дыра в небе надо мной оказалась громадным туловищем животного. Очевидно, пришло время отходить.

Не подумав, я сделал то, что едва не привело к катастрофе. Поговаривали, что ритмичные удары палкой по дереву или даже по магазину винтовки отпугивают зверей (предположительно, это напоминало стук барабанов, который якобы укоренился в сознании слона как признак опасности, поскольку указывал на присутствие человека), поэтому я начал бить по своему магазину палкой, которую мне удалось найти в темноте.

Но этот слон явно не читал руководство по «ритмичному стуку барабанов в африканском буше», так как он испуганно фыркнул… и рванул к нам.

К счастью, к этому времени я уже вылез из своего спального мешка и был готов к поспешному отступлению. Нашим спасением стал ствол большого дерева, под которым мы устроились на ночлег. Проскользнув вместе с Хибберсом за него, мы побежали к дереву мопане, силуэт которого виднелся в темноте. Оба бушмена растворились в ночи, за ними последовал разъяренный слон. Я же забрался на мопане, мой напарник последовал моему примеру.

Как только ночь вокруг нас успокоилась, мы обнаружили, что цепляемся за ветви молодого деревца, находясь едва ли в пяти футах над землей. Слон мог бы сорвать нас, как спелые фрукты.

После того как я собрал всех — и восстановил часть своего пошатнувшегося достоинства, — мы собрали свое снаряжение и двинулись по азимуту, поскольку уже наступал рассвет нового дня.