Unknown

Финансовый сайт Investopedia описывает поиск ренты как "использование ресурсов компании, организации или отдельного человека для получения экономической выгоды от других без ответной выгоды для общества путем создания богатства". Здесь на ум приходит то, как связанные с Гуптой финансовые фирмы получили выгодные контракты на консультирование по сделкам от государственных структур. Как уже говорилось в этой книге, эти контракты, по-видимому, приносят мало пользы, если вообще приносят, государственным компаниям и южноафриканским налогоплательщикам, которые частично поддерживают эти компании на плаву. Согласно Investopedia, "поиск ренты становится проблемой, когда организации участвуют в нем, чтобы увеличить свою долю экономического пирога без увеличения размера пирога".

Поиск ренты также связан с ослаблением конкуренции, а также с образованием монополий. Поскольку прибыль, получаемая от "экономической ренты... выше, чем обычная прибыль, которую можно получить, конкурируя на экономическом рынке", как утверждает Ричард Вонг из South China Morning Post, искатели ренты часто стремятся подавить конкуренцию, "лоббируя в правительстве установление нормативных и правовых барьеров для входа на рынок".

Еще один риск, связанный с поиском ренты и захватом государства, - это возможность того, что компании, получающие непропорционально большие суммы экономической ренты, не обязательно предоставляют лучшие услуги, которые предлагаются на открытом рынке. В своей работе для Веберского государственного университета (США) Джон Мукум Мбаку отмечает, что "права на искусственный дефицит, создаваемый государственным регулированием экономической деятельности, обычно выигрывает или захватывает наиболее эффективный и результативный искатель ренты, и не обязательно самый эффективный предприниматель или производитель'.

Именно в агрессивной погоне за государственной рентой захватчики и искатели ренты, а также их партнеры в правительстве могут признать себя виновными в таких преступлениях, как взяточничество.

В отличие от других форм коррупции, захват государства дает взаимные преимущества как захватчику, так и функционерам государства, которых он держит в плену.

Всемирный банк проводит различие между административной коррупцией и захватом государства. Первая связана с теорией "хватания за руку" правительственной коррупции, согласно которой коррупционные платежи и другие формы вознаграждения "достаются в первую очередь коррумпированным чиновникам". Сотрудники дорожных служб, требующие взятки от автомобилистов, могут представлять собой административную коррупцию.

Там, где происходит захват государства, "рента, получаемая от способности фирм кодировать частные преимущества в правилах игры в результате дачи взяток государственным чиновникам, распределяется между фирмами и коррумпированными должностными лицами". Хорошим примером этого является государственный тендер, которым целенаправленно манипулируют в интересах конкретного участника. В этом случае "правила игры "прогибается чиновниками, контролирующими тендерный процесс и получающими за это коррупционную выгоду или долю ренты. Победитель тендера в данном случае рента будет состоять из прибыли, которую она получает от контракта, полученного путем манипулирования процессом торгов.

Большинство ученых, пишущих на эту тему, сходятся во мнении, что такое нарушение правил должно быть системным и устойчивым, чтобы правительство или экономику можно было обвинить в захвате.

Захват государства - это не другое название коррупции", - пишет Андрей Носко из Фонда "Открытое общество", международного объединения фондов, выступающих за свободные, прозрачные и подотчетные правительства по всему миру. Носко утверждает, что "если коррупция отражает моральную несостоятельность отдельных людей, то захват государства - это системный сбой, который происходит в стране, где по замыслу нет системы сдержек и противовесов". Ссылаясь на ряд стран Восточной Европы, которые "выходят из авторитарных режимов", Носко пишет: "То, что происходит в других странах из-за плохого контроля, намеренно происходит в таких местах, как Болгария или Румыния, где захват государственных учреждений и важных отраслей промышленности определяет реальность.

Южная Африка не является переходной экономикой, как страны Восточной Европы, принявшие капитализм только после краха коммунизма в 1989 году, которые послужили образцами для исследований по захвату государства. Однако резкий политический переход в 1994 году, несомненно, привел к достаточному количеству изменений, которыми могли бы воспользоваться потенциальные захватчики. Не случайно первый брат Гупта прибыл в страну в тот момент, когда политическая власть правительства Национальной партии переходила к Африканскому национальному конгрессу.