Unknown

Лондон сказала, что мы слишком высоко замахнулись. Нельсон был слишком большой целью. Я не уверен, что привело к тому, что я оказался здесь – моя гордость или отчаянное желание быть с ней. Снова. Я смеюсь. Зажимаю ладонями уши, как будто могу остановить болезненную пульсацию в мозгу.

Не мы выбрали Нельсона, а он – нас. Он сам встал на нашем пути и сделал это возможным. Но мое желание было слишком сильно – я никогда ничего не хотел до встречи с ней, никогда не жаждал быть свободным, пока ее золотистые глаза не увидели меня настоящего.

И тут передо мной предстает она. Мой ангел милосердия. Рассеивающая туман безумия.

– Пятнадцать минут, – говорит охранник, сопровождающий Лондон. – Не подходите ближе трех футов. Попробуете что-нибудь выкинуть – и вылетите отсюда. Ты понял, Салливан? – Обращается он ко мне.

Я киваю, и охранник отходит, создавая иллюзию уединения.

Я не могу оторвать от нее глаз. За считанные секунды я проанализировал каждую клеточку ее тела, ища признаки боли или страдания. Она слишком собрана, все стены возведены, чтобы не пускать никого внутрь.

– Похоже, мне суждено навестить тебя в камере, – говорит она. Ее голос хриплый, напряженный. Я не уверен, почему ей больно – от произнесенных слов или от самого процесса, но ей определенно больно.

– Сними шарф.

– Нет, – говорит она, ненадолго отводя глаза. – Пока нет. Сначала мне нужно поговорить с тобой, и я хочу, чтобы ты меня выслушал.

Ярость закипает в крови. Я подхожу к прутьям и обхватываю руками холодное железо, чтобы погасить пламя.

– Я слушаю.

Она смотрит на свои ладони. Проводит большим пальцем по чернильному ключу и шраму вдоль ладони.

– Почему ты выбрал меня, Грейсон?

Когда она снова смотрит мне в глаза, я не отвожу взгляд.

– Я хочу знать правду, – требует она.

Правду? Поверила бы она, если бы я сказал, что сначала я сам не знал почему. Что я был поглощен ею, одержим… что она пугала меня так же сильно, как завораживала. И только если разбирать этот вопрос слой за слоем, то в итоге останется одна-единственная причина:

– Потому что ты лучшая.

Мой ответ не шокирует и не оскорбляет ее. Я дал ей ответ, который она уже нашла.

– В твоей семье есть больные шизофренией, – говорит она, пытаясь раскрыть правду обо мне. – После нашего первого сеанса я решила, что ты пришел ко мне, потому что хотел, чтобы я спасла тебе жизнь. Я не совсем ошибалась, не так ли?

Я делаю глубокий вдох, смакуя ее запах. Я освободил ее, чтобы она могла запереть моих демонов.

– В любых отношениях есть компромисс, док.

– Есть, – хрипло шепчет она и пристально смотрит на меня. – Я много раз изучала снимки твоего мозга. Я показывала их тебе. Никаких признаков шизофрении, Грейсон. Ты боишься унаследовать болезнь матери совершенно напрасно.

Итак, она познакомилась с моей дорогой мамочкой.

– Как поживает Бекки?

– Не реагирует на лекарства.

Я медленно киваю, обдумываю это.

Лондон не останавливается.

– После официального диагноза, – говорит она, – ты мог больше не возвращаться. Прекратить сеансы. Я больше не была тебе нужна. Ты подпитываешь обманчивый страх болезни, которая не существует. И может никогда не появиться...

– Появится, – перебиваю ее я.

Она облизывает губы.

– А если нет, если ты никогда не станешь жертвой своего безумия, как тогда я буду вписываться в твою головоломку?

Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на лице.

– Ты, правда, думаешь, что когда-нибудь станешь мне ненужной?

Она пожимает плечами, качая головой.

– Я считаю, что каждый становится ненужным, когда их полезность заканчивается. Ты выбрал меня, потому что я была лучшей? – Насмешливо спрашивает она. – Нет, Грейсон. Ты выбрал меня, потому что я была достаточно хороша, и у меня был секрет, который ты мог использовать. Средство манипуляции на случай, если и когда наша договоренность больше не будет тебе выгодна.

Я не отрицаю.

Она обнимает себя в защитном жесте.

– Почему ты просто не убил меня? Почему? – Требовательно спрашивает она.

Я медленно выдыхаю.

– Ох, Лондон. Не искушай меня. Это жестоко.

– Где копии записей моих пациентов? – Внезапно спрашивает она.

Мое выражение лица ожесточается.

– Там же, где запись твоего признания, конечно.

Мое признание ее не расстраивает. Я подумал, что, в конце концов, она все поймет – ведь я спрятал их не от нее. Скорее, приберег самое лучшее напоследок.

– Страховка? – Она подняла бровь.

Я безрадостно усмехаюсь.

– Не та, что ты думаешь. Я защищал тебя.

– От кого?

– От себя, – говорю я. – От Лидии, само собой. Мы люди, Лондон. Мы колеблемся. Мы сомневаемся в себе. Я не мог рисковать потерять тебя.

Она резко кивает.

– Ты не мог рисковать потерять свои вложения. В конце концов, ты упорно занимался этим делом. Какая польза будет от доктора Нобл, если она сломается?

Я провожу пальцами по столу, желая прикоснуться к ней. Сейчас она прямо полыхает.

Я молчу, и она смотрит в коридор. Охранник уткнулся в телефон. Лондон понижает голос.

– Для тебя манипуляция как прелюдия.

Я хмыкаю.

– Прости. В следующий раз подарю тебе цветы.

Ее глаза пронзают меня.

– В следующий раз?

Ее голос звучит так недоверчиво, что это обжигает мою кожу.