Unknown

Кладбище Хоторна расположилось среди холмов в родном городе моей семьи. Падающие листья, переходящие от живого зеленого к оттенкам красного и оранжевого, собраны в углу кладбища, устилая холмики сухой травы.

Я была здесь уже дважды. Один раз чтобы увидеть, где покоятся мои родители, и сегодня, чтобы увидеть, что моя сестра Мия обрела последнее пристанище рядом с ними.

Жаклин и Филип Прескотты – мои биологические родители – делят одно большое алебастровое надгробие, поэтому я заказала Мии такое же с мраморной отделкой и купила участок рядом.

Я иду к надгробию, закутавшись в шерстяное пальто, темные волосы бьют по щекам на неумолимом ветру Цинциннати. У подножия их могил я останавливаюсь.

Ветви шелестят на ветру, единственный звук на тихом кладбище. Я одна, и внезапно понимаю, что, когда придет мое время, для меня здесь места не найдется.

Это логично. В конце концов, мне не место здесь, рядом с ними.

Моя жизнь ждет меня в Сан-Франциско, где Грейсон занимается нашим новым пациентом, знакомясь с будущей жертвой. Дэвид Лайман отдает предпочтение молодым девушкам. Он обратился ко мне, потому что его дочери скоро исполнится тринадцать. Он не признался мне в этом во время нашей установочной сессии, но Грейсон знает, где искать, чтобы узнать правду.

Я планирую использовать демонов Дэвида, чтобы убедиться, что он покончит жизнь самоубийством, прежде чем у него появится шанс нанести вред дочери.

Затем мы с Грейсоном на время переедем в другую страну. Наш план – не задерживаться на месте. Оставляя не более одной жертвы в каждом месте.

Моя смерть... Что ж, надеюсь, она наступит не скоро.

Я иду к середине участка и кладу одну веточку сирени на могилу матери, затем белые розы на могилу отца и Мии. Я узнала, что маме нравилось сирень – это был ее любимый цветок. В моем первом доме – в том, который я не могу вспомнить, – под окнами до сих пор растет сирень.

Кое-какие вещи заложены в нас. Даже если воспоминания глубоко похоронены, подсознание цепляется за них. Несмотря на то, что трагедия пытается лишить нас идентичности, остается след.

Я примиряюсь с Лидией.

Слева от меня раздается шум – треск ветки.

Я разворачиваюсь и замечаю белку. Сдерживаемое дыхание вырывается со свистом, затуманивая воздух. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и мое внимание привлекает фигура между деревьями. Массивная фигура...

Присматриваюсь еще, но вижу только белку. И просто тень сосны, падающая на могилы.

Это не первый раз, когда мне кажется, что я вижу Фостера. Время от времени моя паранойя усиливается, особенно когда вокруг становится тихо, слишком спокойно. Как сейчас. Я сбрасываю это жуткое ощущение и направляюсь к мощеной дорожке.

Я встречалась с Фостером прямо перед тем, как уехать из Мэна. Время от времени он связывается со мной, просто чтобы убедиться, что все в порядке. В каком-то смысле мы все еще остаемся друзьями.

Он спросил меня о ноже.

Хотя он подтвердил мои показания о событиях в гараже, технически он не присутствовал во время финального акта. В течение той минуты, пока он пытался подняться на контейнер, а Грейсон и Нельсон перевалились через край, Фостер не видел нас.

Во время нашего разговора я притворилась растерянной, но я понимала, что он на самом деле хотел знать: как нож Грейсона оказался на дне емкости с кислотой? К тому времени как команда судмедэкспертов подняла его на поверхность, он был сильно поврежден, но его все равно можно было бы идентифицировать. В отличие от мяса и костей, сталь довольно устойчива к серной кислоте.

Я сказал Фостеру, что, возможно, Грейсон пырнул Нельсона до того, как они упали. Все произошло так быстро...

Он кивнул и принял мой ответ. Но я все еще видела след сомнения в его глазах. Привычки старого детектива требуют, чтобы все точки в деле были расставлены над i.

Если Фостер окажется проблемой, мы с ним справимся. Может, Фостер даже осознает грозящую ему опасность… а может, он вообще ничего не подозревает, а мой разум меня обманывает.

Галька хрустит под ногами, пока я иду по тропинке, и внезапно я чувствую это – его взгляд на мне. Что он рядом.

Кто-то обнимает меня за талию, притягивая к себе.

– Ты должен это прекратить, – говорю я Грейсону, прижимаясь к его груди.

– А ты должна более бдительно относиться к окружающему, – возражает он. Затем он целует мою шею, прогоняя холод и одновременно посылая дрожь по коже.

– Ты думаешь…? – Начинаю я.

– Нет, – просто отвечает он. – Мы в безопасности, Лондон. Мы свободны.

Я дышу немного легче, принимая это. Через несколько месяцев мы уедем из страны, и тогда я, наконец, смогу расслабиться. Мы будем слишком далеко, чтобы мои демоны могли последовать за мной.

Когда мы покидаем кладбище, я изучаю профиль Грейсона. Думая о том, что, если бы я действительно была в безопасности, его бы здесь не было. Затем я выбрасываю эту мысль из головы и беру его за руку.

Грейсон говорит, что я его ангел, но это он присматривает за мной. Мой темный защитник.