Unknown

Свободной рукой я подвигаю ему коричневый конверт. Мужчина открывает его дрожащими руками. Когда на стол вываливаются снимки, где изображён он и голая задница его любовницы, от лица несчастного отливает кровь.

— Твою… — задыхается он.

— Она держит тебя за яйца, да? — наклоняюсь ближе, чтобы мужчина мог меня хорошо слышать. Тут же вспоминаю о своих собственных яйцах и маленькой сексуальной голой проблеме, которая в последнее время сводит меня с ума, и моя кровь закипает. — Думал, что сможешь трахнуть эту цыпочку один раз и уйти, но не смог. Она была дикой и тебе это понравилось. Смотрела на тебя так, словно ты был грёбаным божьим даром для женщин; должно быть, тебе это тоже понравилось. — Я замолкаю на три удара сердца, в то время как моя цель становится все бледнее и бледнее. — Держу пари, ты одержим ей, одержим тем, как пахнут её волосы, тем, как она улыбается, как ходит, как флиртует с другими ёбанными мужчинами… Так вот, Хендрикс, я здесь, чтобы сообщить, что у тебя долг перед «Андеграундом» сто шестьдесят восемь тысяч четыреста тридцать четыре доллара за проигрыши в азартных играх, и мы готовы его получить.

Откидываюсь назад и надвигаю на глаза авиаторы.

— Ты не можешь содержать свою киску на мои деньги. Тебе всё ясно?

Парень побледнел как привидение, поэтому можно с уверенностью предположить, что ему всё нахрен ясно.

Я складываю газету и засовываю SIG и всё остальное в карман куртки.

— Один из моих людей встретится с тобой здесь завтра. — Я встаю, потом наклоняюсь к нему и говорю: — У меня есть копии фотографий. Ты получишь их, когда вернёшь то, что должен, но не испытывай моё терпение. У меня так же, как и у тебя, есть большая причина, чтобы побыстрее всё это закончить. — Моя мать. Моя свобода. И мои собственные долбаные яйца, за которые меня держит девушка с золотыми волосами, зелёными глазами и вышибающей дух улыбкой. Да уж, я в ещё большем дерьме, чем этот бедняга.

Когда объект уходит, мы с Си Си молча идём проверять команду. Она находится на напичканной камерами наблюдения «яхте», похожей на морской дом какого-то больного Большого Брата.

Мой отец сидит там, радуясь, что покинул своё жилище, и вникает в суть разработанного плана. Что касается команды…

Я веду слежку за Дереком, чтобы убедиться, что он не выдаст того, что знает, но что касается остальных, я всегда наблюдаю, отслеживаю звонки, просматриваю записи камер видеонаблюдения. Клятва на крови – это хорошо, только я не доверяю даже собственной тени.

И первым, кого необходимо было проверить – это Си Си, потому что он самый близкий мне брат, и я должен знать кому он верен – моему отцу, который кормил его все эти годы, или мне, его кровному брату.

~

— Что ты скажешь, если я сообщу тебе, что в этом стакане смертельно опасное вещество, и попрошу отнести его моему отцу?

— Скажу «да», придурок, а по-твоему, что бы я сказал? — отвечает Си Си, засунув зубочистку в рот и оставив её там. Мы стоим около спальни моего отца, где он находится под круглосуточным наблюдением медицинской бригады. Дверь приоткрыта, и мы видим, как отец, не обращая на нас внимания, разговаривает с Эриком.

— Хорошо. Поскольку ты единственный, кому я доверяю, тебе лучше пойти. Так что иди. — И протягиваю Си Си стакан. — Возьми, но осторожно.

Он смотрит на меня.

— Я знаю как быть осторожным. Только мне хотелось бы знать. Ему будет больно?

— Не так сильно, как он заслуживает, но да. — Я медленно отодвигаюсь назад и смотрю, как Си Си ловко переливает жидкость в стакан с лекарством моего отца. Мерзавец несёт его и шепчет отцу: — Хочешь пить, Слейтер? — и, убедившись, что тот медленно выпивает содержимое, возвращается и садится. — Всё сделано, — спокойно сообщает он.

Си Си так же бессердечен, как и я. Хладнокровен при любых обстоятельствах.

Какое-то время мы сидим молча.

— Там ведь не было яда, так? Сволочь ты, — догадывается он об обмане и выплёвывает в гневе зубочистку.

— Нет, — подтверждаю я и встаю. — Просто хотел убедиться.

Моего отца так легко можно прикончить. Незаметно добавить что-нибудь в капельницу, и он отправится в мир иной. Но даже у преступника должен быть свой кодекс, и у меня такой есть. Я убиваю не ради удовольствия и даже не для себя. И не трогаю семью.

Но это не значит, что я об этом не думаю. Делаю это постоянно. Мне много раз снилось, что я убил своего отца, и тогда я просыпаюсь с облегчением. Пока не вспоминаю, что не убивал его – он жив.

Во мне пульсирует ярость только от того, что приходится его видеть, не говоря уже о том, чтобы выполнять грёбаную грязную работу для отца.

Мы остановились в паре миль от Лос-Анджелеса, и сейчас Си Си следует за мной по коридору яхты. Одна из кают оборудована телефонами и мониторами с графиками и таблицами – здесь сосредоточена вся игорная бухгалтерия, и отслеживаются все ставки на каждый бой «Андерграунда».

— Мы с тобой, Зеро, можешь нам доверять. Я знаю, что это не в твоём характере, но всё же.