Unknown

— Тогда переезжай в Европу.

Он массирует руками мои ягодицы.

— Ты сердишься, демонстрируя мне свой пыл, и это действительно меня заводит, — продолжает он тем же хриплым, словно спросонья, голосом.

— О, ты ещё не видел моего гнева, — заверяю я его, поворачиваясь. — Чтобы меня разозлить, нужно очень постараться, но, когда это случается, есть на что посмотреть. Не многие вещи способны это пережить.

— Да ну?

— Обувь, лежащая рядом вокруг или… лампы… вдруг начинают летать… падать… и гибнуть.

— Это правда? — спрашивает он с насмешливым блеском в глазах.

— Абсолютная правда. Я медленно закипаю, но если уж закипаю, то ЗАКИПАЮ!

Когда я всё же заставляю себя надеть одежду, Грейсон остаётся ещё обнажённым, и прежде, чем я успеваю застегнуть молнию на платье, он прижимает меня к зеркальной стене, сдавливая мою грудь.

От прикосновения губ Грейсона мои нервы натягиваются до предела. Я упираюсь рукой в его грудь, чтобы снова оттолкнуть, но вместо этого мои пальцы просто застывают там, осязая его, скользя по широкой, твёрдой, восхитительной мускулистой груди.

— Мне нужно идти, — шепчу я, поглаживая кольцо в его соске большим пальцем.

Он касается губами моих губ, его глаза озорно блестят.

— Ты знаешь, где дверь. — И облизывает мои сомкнутые губы.

— Мне очень, очень нужно идти.

Я обвиваю руками его шею, намереваясь быстро поцеловать, но Грейсон, кажется, имеет в виду другой, более медленный, головокружительный поцелуй и делает так, чтобы это произошло.

Его рука осторожно зарывается в мои мокрые волосы и обхватывает голову. Грейсон наклоняет голову и глубоко меня целует, я чувствую запах зубной пасты и жар нашего дыхания, моё тело выгибается, чтобы стать к нему ближе, а он, горячий и твёрдый, стоит, поддерживая нас обоих, пока я таю под его ртом.

— Грейсон… — протестую я.

Он проводит пальцами по моим волосам и целует меня под другим углом.

— Никто тебя не держит, Мелани.

Я поворачиваю голову, чтобы тоже получить больше доступа к его рту, мой язык поглаживает его, соски трутся о грудь Грейсона.

— Боже, Грей, ты опасен.

— Ты даже не представляешь как, принцесса, — говорит он мне жёстко и бесцеремонно. Мы снова возвращаемся к поцелуям, глубоким и медленным, таким поцелуям, которые заставляют меня слышать наше дыхание, влажные и сладостные звуки.

— Кажется, ты действительно планируешь связать меня и заставить выбрать стоп-слово, — выдыхаю я между ленивыми, голодными движениями его языка.

— Просто выбери одно.

Я задумываюсь, какое бы слово выбрать, но скольжение губ по горлу вырывает из меня тихий стон.

— Хер.

Его смешок отдаётся вибрацией прямо между ног, где мой клитор этим утром особенно чувствителен, и внезапно очень, очень возбуждён.

— Твой грязный грёбаный рот просто умоляет, чтобы его утихомирили, — хрипит Грейсон. — Но к твоему сведению, в следующий раз, когда я окажусь в тебе, хочу услышать своё имя. Именно это слово я хочу услышать, когда буду сзади тебя…

— Мы… мы не будем этого делать. — Я практически слышу, как колотится моё сердце и пытаюсь вырваться.

— Очень скоро мы это сделаем, — тихим голосом обещает Грейсон и, опустив руки к талии, прижимает к себе.

— Нет, я в тебе не уверена!

Грейсон хватает меня за подбородок и, уставившись прямо в глаза, произносит с нарочитой медлительностью, как будто я идиотка:

— Ты можешь быть уверена… что я не позволю никакому другому мудаку… поиметь твою сладкую, тугую маленькую задницу – ты охренеть как легко можешь быть в этом уверена.

— Твой рот грязнее моего. Почему ты вообще преследуешь меня? — тяжело вздыхаю я.

— По той же причине, по которой ты идёшь тусоваться, взрываешь мозг какому-нибудь чуваку, после страдаешь, но продолжаешь искать то, что тебе нужно. Есть три вещи, в которых я не очень-то силён. Способность доверять. Подчиняться приказам – я уже достаточно наслушался их от своего отца. И отказывать себе в том, чего хочу.

— И ты хочешь меня?

Я снова подвергаюсь воздействию жара его губ, внезапно прижимающихся к моему горлу, прокладывающих влажную дорожку к уху, где он шепчет, предупреждая:

— Это ещё слабо сказано, но, да. Я хочу тебя. — Грейсон делает шаг назад. — Я хочу этого так сильно, но не имею права хотеть, Мелани. Только не путай меня с твоим очаровательным принцем.

Они так больно бьют меня, эти слова. Честные и правдивые.

Бьют так сильно, что перехватывает дыхание.

— Если я и приняла тебя за принца, то ты только что разбил мои мечты, — говорю я, закатывая глаза. — Пока, Грейсон.

Мне ненавистна тишина, воцарившаяся за моей спиной.

15

КУДА Я НАПРАВЛЯЮСЬ

Грейсон

— Опомниться не успеешь, как станешь петь в грёбаной церкви в воскресном хоре, — ржёт Дерек, везя меня в дом родителей Мелани.

Хотите знать, почему он везёт меня в дом её родителей?

Потому что я, похоже, с ними сегодня завтракаю.

— Заткнись на хрен, — рычу я.

Дерек хихикает и качает головой, а я угрюмо смотрю в окно.