Unknown

— Черт возьми. Ненавижу таскать на себе мертвый груз. — Женщина, Лиса, достает сотовый, большие пальцы двигаются по экрану, посылая кому-то сообщение вместо того, чтобы выполнять приказ. Возможно, она сначала проверяет свои социальные сети. Не знаю. Во всем этом нет никакого смысла.

Том шагает ко мне, его лицо сурово, глаза холодны. Я никогда его не боялась, но сейчас боюсь. Он достает из ниоткуда нож и садится на корточки, чтобы разрезать путы на моих запястьях. Затем он хватает меня за подбородок, осматривая.

Я отталкиваю его, вытираю рот тыльной стороной ладони. Мой мир внезапно перевернулся с ног на голову.

Том – крутой боец, а меня чуть не взорвали и не утопили в воде. Какого черта?

— Том... — выдыхаю я.

Его темные волосы – это искусный беспорядок вместо его обычной, занудной, аккуратной прически. И в нем есть сосредоточенность, решимость. Нет, уверенность. Вот в чем разница между этим человеком и моим бывшим женихом. Он кажется намного выше и сильнее. Готовый покорять народы, браться за что угодно и побеждать.

Святое дерьмо. Кто этот парень?

Потому что это не мой Том. Этого не может быть.

— У тебя голубые глаза, — говорю я.

— Я ношу контактные линзы рядом с тобой.

— Нет. Ты его злобный близнец или что-то в этом роде. — Это имеет смысл. Вроде того. — Да, наверняка так и есть.

— Не говори глупостей, — коротко отвечает он. — Это я, Бетти. Твой жених.

— Я знаю Тома. Он совсем не похож на тебя. Он бы никогда...

Он делает паузу, потом вздыхает.

— Ты видела мои шрамы. Ты их знаешь.

— Я знаю шрамы Тома, но...

Не говоря ни слова, он стягивает футболку через голову. Том всегда был в форме, но в тусклом свете, с пистолетом, засунутым за пояс джинсов, теперь выставленным напоказ, рельефное тело передо мной выглядит твердым и опасным. Однако шрамы действительно есть. Каждый из них. Один на плече. Порез на правом предплечье. Четыре на животе, как маленькое созвездие.

Я качаю головой.

— Том никогда не снимал рубашку на людях. Он слишком застенчив. Мы даже не занимались сексом при включенном свете.

— Стеснялся ущерба от автомобильной аварии, да?

— Да, и шрамов от занятий спортом и операции, когда он был моложе.

— Мне на них наплевать, — вздыхает он. — Просто был слишком велик риск, что кто-нибудь узнает огнестрельные, ножевые и осколочные ранения, если увидит их.

— Том?

— Привет, детка. — Он одаривает меня грустной, как бы раскаивающейся улыбкой. Впервые он выглядит точно так же, как мой Том.

— Что, черт возьми, происходит?

Он молчит. Но его взгляд скользит по мне, осматривая мое избитое лицо, мое израненное тело. Однако он останавливается на моих руках.

— Бетти, где твое кольцо?

— Я ... я сняла его. Я ушла от тебя.

Впервые эта страшная альтернативная версия Тома кажется почти удивленной. Даже немного шокированной.

— Ты бросила меня? Почему... — затем он оглядывается через плечо на Лису, которая уносит Паука, перекинув его через плечо, как пожарный. Она явно сильнее, чем кажется. Том наклоняется ближе, его голос хриплый и низкий. — Никому не говори. Ты поняла?

— Что? Но, почему?

— Никому. От этого зависит твоя жизнь.

Вернувшись без Паука, Лиса бредет к нам.

— Все сделано.

— Хорошо, — отвечает Том.

— Конечно, ты сам во всем виноват, — говорит Лиса. — Ты тот, кто хотел белый заборчик и семью для прикрытия. Тьфу.

Том поднимает меня на ноги, и я раскачиваюсь, как во время шторма. Он скользит сильной рукой вокруг моей талии, притягивая меня к своему телу. Я не хочу прикасаться к нему, к этому незнакомцу, который так легко прибегает к насилию. Но мои возможности остаться на ногах и выбраться отсюда ограничены.

— Внутренняя утечка расследуется, — говорит Лиса. — Скоро у нас будет что-то для тебя.

Том просто кивает.

— Что мне сказать Пауку, когда он придет в сознание? — спрашивает Лиса.

— Скажи ему, что если он еще хоть раз прикоснется к моей невесте, то в следующий раз я не буду таким дипломатичным.

Лиса фыркает.

— Неважно. Выздоравливай, Бетти. Без обид, ладно?

Том выталкивает меня оттуда так быстро, как только может.

— Знаю, у тебя есть вопросы.

Какое преуменьшение.

Мы находимся наверху, в одной из многочисленных спален огромного старого дома на ранчо. Наверное, где-то в дебрях одного из каньонов. Соседей не видно. Если не считать Лису, вырубившегося Паука и человека, работающего за массивом компьютеров в большой комнате, помещение кажется пустым. Там есть только основная мебель. Никаких фотографий или сувениров. Ничего, что указывало бы на то, что этот дом жилой.

И все это так сюрреалистично. Я хочу продолжать щипать себя, но мне и так уже достаточно больно. Это напомнило мне:

— Кто-нибудь еще пострадал во время взрыва?

— Нет.

— Это предназначалось для убийства?

— Насколько мы можем судить, но бомба дала сбой. Взорвалась рано.

— Кто-то действительно пытался нас взорвать. Интересно…Я заходила в твой офис в поисках скотча. Обычно я туда не хожу.

Его ноздри раздуваются.

— Это могло послужить толчком.