Unknown

Вот такие мысли роились у меня в голове, когда я сидел в самолете C-130 «Геркулес», летящем на высоте 3000 метров, и заходящего против ветра над гаванью Вайтемата, за несколько минут до того, как мне предстояло совершить свое первое погружение в неизвестность. Все усугублялось тем, что за день до этого я уже находился на этой стадии, стоя на хвостовой рампе в готовности к выброске, и в последнюю минуту прыжок был отменен, так как на посадочную площадку надвинулась туча, скрывшая ее на весь день. Теперь, 24 часа спустя, я наблюдал за Беном и Чарли, стоявшими на опущенной хвостовой рампе, вокруг нас свистел ветер, один инструктор держал их обоих, а второй лежал на палубе и визуально определял точку выброски. Затем, по сигналу руки и после похлопывания по спине, они исчезли.

Мы с Роком были следующими, стояли у заднего люка и смотрели в бездну, а непрекращающийся гул двигателей и засасывающий вихрь, хлеставший меня по ногам, дополняли барабанный бой в ушах.

— Две минуты!

Команда была передана вместе с соответствующим сигналом рукой, и инструктор по парашютно-десантной подготовке подтолкнул нас на расстояние метра от пропасти. Несмотря на то, что я осознавал все происходящее вокруг, я чувствовал себя автоматом, выполняющим движения, независимо от того, нравятся они мне или нет.

— Внимание! — у моего уха прозвучал сигнал о 30-ти секундной готовности, за которым последовал крик «Пошел!» и хлопок по плечу.

Я вынырнул из самолета и на миллисекунду удивился спокойствию окружавшего меня воздуха, но это продолжалось очень недолго, и когда я вышел из вакуума, который создается сразу за самолетом, то заскользил в полновесном потоке. Выгнув спину дугой, и одновременно отводя плечи назад, я попытался занять позу «лягушки», которая стабилизировала бы мой полет. Несмотря на тряску, я занял устойчивое положение и наконец-то смог перевести дух, хотя и не был еще достаточно уверен в себе, чтобы наслаждаться окружающим видом.

Внезапно передо мной появился мой инструктор, ухмыляющийся от уха до уха и показывающий мне большой палец вверх. Затем он начал стебаться, облетая вокруг меня, ставя мои ноги в правильное положение, после чего отошел в сторону и приготовился наблюдать за тем, как я буду «распечатываться» (открывать парашют).

Во время первых двух прыжков нашими парашютами управлял специальный прибор с высотомером, раскрывавший купол автоматически, и который предварительно калибровался и настраивался перед каждым прыжком. Устройство работало на основе барометрического давления и автоматически раскрывало либо основной, как в данном случае, либо запасной парашют, в зависимости от высоты, на которую он был выставлен.

Однако несмотря на наличие высотомера, мы по-прежнему отрабатывали все действия, которые должны были выполнять перед раскрытием парашюта. Я проверил свой прибор: при прыжке с высоты 3000 футов до высоты раскрытия парашюта оставалось 100 футов. Несколько раз скрестив руки перед собой в знак того, что мой парашют сейчас будет раскрываться, я прекрасно понимал, что даже такое легкое движение дестабилизирует мой полет. Тут с треском сработало устройство автоматического раскрытия парашюта, и за несколько секунд моя скорость падения снизалась со 160 километров в час примерно до двадцати пяти.

Сила раскрытия оказалась ужасающей. Мне показалось, что моя спина раскололась на две части, а боль в носовых пазухах и барабанных перепонках после быстрого замедления и сброса давления была мучительной. Хуже всего, однако, была мысль о том, что я только что обеспечил себя самым лучшим средством контрацепции и мне потребуется серьезная хирургическая операция по удалению из брюшной полости того, что осталось от моего мужского достоинства.

Я проверил купол, отпустил клеванты рулевых строп, затем быстро зажал нос и пробил уши. Сориентировавшись на площадку приземления, я поправил подвесные ремни, чтобы вернуть себе голос и дыхание, после чего взял паузу, чтобы насладиться полетом и полюбоваться захватывающим видом.

В парашютной школе среди тех, кому посчастливилось пройти начальный курс парашютно-десантной подготовки, на котором изучаются прыжки с вытяжным парашютом, бытует поговорка: «Ты не приземляешься, ты прилетаешь!». Такова сила удара, сотрясающего кости, когда тело встречается с землей — стандартный армейский парашют T10 не самый щадящий.

Несмотря на то, что «крыло» MT1X — это управляемый парашют, обладающий всеми качествами обычного спортивного парашюта, но немного бóльшего размера, чтобы выдерживать бóльшие нагрузки, до тех пор, пока вы не приземлитесь во время затяжного прыжка, вы не узнаете, насколько сильным будет удар. Поэтому к маркеру площадки приземления я подошел с естественным цинизмом десантника.