Unknown

Аарон накрыл его губы своими, прежде чем Спенсер успел прийти в себя, и тёплое дыхание на его коже вызвало мурашки — или, может быть, дело было в пиве. Боже, это не имело значения. Он не мог насытиться Аароном, вкус которого напоминал пряности, ячмень и чёртово чистое счастье. Едва прикасаясь к Аарону, Спенсер свободно подхватил руками бёдра своего возлюбленного. За последние несколько лет, с тех пор, как они начали встречаться, Спенсер научился никоим образом не сдерживать Аарона, что включало в себя отказ от любовных объятий. Но он делал всё необходимое, чтобы Аарон оставался в его жизни. И находил рай в руках Аарона.

Движение бёдер Аарона, из-за которого их твердеющие члены потёрлись друг от друга через слои джинсы, удивило Спенсера. Даже во время нескольких раз, когда они были близки друг с другом, Спенсер всегда брал ведущую роль на себя. Аарон никогда не был инициатором, и в сердце Спенсера выросла гадкая голова надежды. Очень долгое время компанию ему составляла только его собственная рука.

Перевернувшись на диване боком, Спенсер искал на лице Аарона любые признаки того, что он хочет остановиться. К тому времени, как его спина упала на подушки, и Аарон забрался на него сверху, Спенсер убедил себя, что ничего не нашёл. У них не будет секса, он знал это, но, может быть, раз Аарон сам всё инициировал, Спенсеру не придётся успокаивать плачущего Аарона, забывая о своём пульсирующем члене.

Аарон возился с молнией Спенсера, в то время как их поцелуи разогрелись до практически невыносимого уровня. От последующего расстёгивания пуговиц сердце Спенсера забилось быстрее, пока нежная, робкая рука не проникла внутрь, обхватывая его член. Он почувствовал, как стон царапает горло, вырываясь наружу, и поцеловал Аарона крепче. Прикосновение Аарона так отличалось от его собственного — робкое и неуверенное.

На лице Аарона быстро промелькнула паника, прежде чем он отпустил член Спенсера и потянулся к собственным джинсам. С дрожащими руками понадобилось мгновение, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию, но он справился. Их губы разделились на достаточно долгую секунду, чтобы Аарон стянул с бёдер свои джинсы и нижнее бельё, оставляя их висеть чуть ниже задницы. Пользуясь возможностью, Спенсер сделал то же самое, а затем плюнул на свою ладонь. Когда Аарон снова оседлал его, Спенсер потянулся между ними и обхватил оба члена, двигая рукой, пока бёдра Аарона дёргались вперёд.

Спенсер закрыл глаза и позволил запаху волос его возлюбленного, сладкому запаху пота и пряностей заполнить ощущения, и подумал, что, может быть, приблизился к раю как никогда близко. Испуганные, взволнованные вздохи у его шеи приносили чистую радость. Вместо паники и боли, которые Спенсер обычно видел на лице Аарона, когда дело доходило до интима, он видел возбуждение и нужду, нужду в нём. Ничто не могло сравниться с чувством свободы, растущим в его груди, и он пожалел, что не выпил пива с Аароном намного раньше. Они никогда не экспериментировали с алкоголем, потому что отец Спенсера говорил, что Аарону нужно преодолеть свой психологический урон без самолечения. Его отцу не приходилось слушать ужас в голосе Аарона, когда они пытались показать друг другу свою любовь. Ему не приходилось чувствовать холодное, металлическое жжение отказа на своём языке, когда его парень не хотел чувствовать на себе прикосновений Спенсера. Спенсер не мог даже представить, что видел Аарон, закрывая глаза, но оттолкнул эту мысль прочь, чтобы разобраться позже.

— Это. Так. Приятно, — простонал Спенсер в волосы Аарона, пока они лежали на кожаном диване в комнате отдыха, которую уже считали своей. Это было маленькое убежище беззакония, где они могли изучить друг друга, эмоционально, интеллектуально и, в очень редких случаях, физически. Даже с шестью банками пива в организме, Аарон всё равно стянул джинсы и нижнее бельё только до бёдер, оставляя майку смятой и поднятой до груди. Никакое количество алкоголя никогда не поможет ему чувствовать себя комфортно, будучи обнажённым, даже со Спенсером, который любил его больше всего на свете.

Когда Аарон над ним задрожал сильнее, Спенсер крепче сжал члены, зажатые между их извивающимися телами. Немного слюны обеспечило им достаточно смазки, чтобы трение было выносимым. В попытке помочь Аарону чувствовать себя комфортнее, Спенсер позволил своему возлюбленному всё контролировать. Его единственной работой было держать их члены в руке, пока Аарон двигал бёдрами и доводил их до оргазма. Мысли о том, как Аарон входит в него, пока сам Спенсер обхватывает ногами его талию, заставляли его член пульсировать. Спенсер никогда раньше не был в роли пассива, но ради Аарона… ради Аарона он сделает что угодно. Помимо нескольких прерванных попыток с Аароном, Спенсер не занимался сексом почти три года, и его яйца это знали. Хоть он любил Аарона каждой частичкой своей души, ему нужны были прикосновения.