Unknown

- У нас серьезные проблемы, приятель. Сначала все думали, что авиаудары сделали свое дело, но сегодня утром стало известно, что они снова начали массированные обстрелы. Разведданные указывают на то, что это не какое-то спорадическое наступление со стороны сербов, а крупное, заранее спланированное наступление с конкретной целью захватить и удерживать Горажде.

- Что теперь будет с парнями?

- Здешнее мнение таково, что с ними ничего нельзя поделать, приятель. Сейчас мы не можем запустить вертолет, потому что сербы готовы сбивать все, на чем есть опознавательные знаки ООН или НАТО. И они не могут выехать по той же причине. Они застряли там, к лучшему это или к худшему.

По дороге обратно в Мостар я думал обо всем, что я только что узнал. С Чарли во главе и при поддержке опытного и способного Глена я знал, что патруль находится в надежных руках. Но если отряд распадется, то никакого опыта или лидерских качеств будет недостаточно. Что больше всего настораживало, так это чувство беспомощности в ГВ. Я знал, что проблема была не в Джеймсе и не в Кеве: оба были жесткими, целеустремленными солдатами, за плечами которых были годы подготовки в спецназе. Я был уверен, что эта дряблость существовала на более высоком уровне, вероятно, выше, чем в самых высших эшелонах самого полка.

У SAS долгая история достижения невозможного. Она также была известна тем, что заботилась о своих. У меня возникло ощущение, что никто не следит ни за одним из этих двух жизненно важных аспектов нашего прошлого. Хуже того, в воздухе витал привкус отчаяния.

Ради тех, кто боролся за свою жизнь в осажденном районе, я только надеялся, что об этом никому не стало известно.

Примерно через час после того, как мы выехали из ГВ, Чарли отдал приказ покинуть аванпост УВКБ ООН рядом с главным мостом в Горажде. Из-за массового потока беженцев из разрушенных очагов сопротивления к востоку от Дрины и разрывов сербских артиллерийских снарядов вокруг, наблюдательный пункт был признан непригодным для размещения.

Вскоре после этого начали поступать сообщения о том, что сербы обстреляли центр для беженцев в центре города. В искаженном сообщении, которое Чарли услышал по радио, говорилось, что всего один снаряд привел к большим потерям. Он попросил Глена и Тоби пойти и это проверить.

Когда они добрались туда, патруль из двух человек доложил о своих находках. Особенно ожесточенный бой шел на горном хребте к северо-востоку от них. Из того, что они могли сказать, многие из выпущенных сербами артиллерийских снарядов пролетали мимо их мусульманских военных объектов на горном хребте и падали на сам город. Конечно, они сказали Чарли, что это всегда могло быть сделано намеренно, но прямых доказательств этому не было.

Не то чтобы это имело большое значение для тех, кто находился на земле. Один из снарядов пробил крышу центра для беженцев и раскололся надвое, в результате чего огромный металлический осколок попал в грудь мужчине, который уже был ранен, а десятки других получили осколочные ранения. Еще более тревожным было то, что снаряды продолжали падать на этот район со скоростью шесть-восемь снарядов в минуту. Беженцам больше некуда было идти. Возможно, это был только вопрос времени, когда молния ударит снова.

Чарли связался по спутниковой связи с ГВ и запросил дополнительные воздушные удары. Вскоре пришло сообщение, что они были одобрены в Сараево, но потребуют одобрения на более высоком уровне командования. Чарли было приказано сидеть сложа руки и ждать развития событий. Тем временем Рэй, мистер ПАН, забрался на крышу банка со своей радиостанцией PRC-344, наводить на цели самолеты, как только они появятся над городом.

Ник и Ферджи, наблюдавшие за происходящим из укрытия далеко за чертой города на севере, сказали Чарли, что они находятся в выгодном положении для корректировки ударов по большому количеству сербских танков и войск, которые продвигаются на юг. Но к настоящему времени был принят ряд правил ведения боевых действий, которые сделали действия НАТО против этого удара невозможными. Как бы там ни было, в правилах говорилось, что артиллерия и танки являются законными целями, а войска - нет. Поскольку они не могли вести прицельный огонь ни по отдельным танкам, ни по артиллерии, Нику и Ферджи сказали, что прямых действий здесь не будет, но они должны продолжать наблюдать.