Unknown

Это безумие, но прямота его слов в сочетании с ощущением его рук, сжимающих мою голову и использующих мой рот, делает меня такой влажной, что я бы погладила себя прямо там, если бы могла использовать свои руки.

Несколько недель назад я бы никогда не подумала, что использование моего рта так, как женщина использует свое тело, может быть таким сексуальным.

Я двигаю ртом вверх и вниз, и он рычит, замедляя меня, наслаждаясь каждым горячим, влажным движением.

— Используй свой язык. Оближи меня.

Вырывается еще один стон. Он растягивает удовольствие. Я обхватываю кончик его члена, позволяя своему языку скользить по всей длине.

Спайдер откидывает голову назад, его хватка на моей голове усиливается. — Черт. Посмотри, что ты со мной делаешь. Сексуальная маленькая воровка.

— Господи, — рычит Страйкер. — Нам придется попросить Рэта сделать копию этой записи.

Эти слова заставляют меня чувствовать себя так, словно кто-то плеснул на меня ледяной водой. Здесь есть чертова камера, которая записывает это. Эта мысль даже не приходила мне в голову.

Мой желудок сжимается от этой мысли, но, как ни абсурдно, моя промежность становится еще влажнее. Мысль о каком-то извращенце, которого я не знаю, сидящем за монитором и получающем удовольствие от того, что он видит, наполняет меня ужасом, и мысль о том, что друзья Спайдера могут наблюдать за этим развратом, как будто я нахожусь в одном из этих порнографических видео, злит меня, но под унижением жар обжигает мое тело. О том, как он позволяет своим друзьям получать от этого удовольствие.

— Не останавливайся, черт возьми, — он толкается быстрее, его дыхание прерывистое. Я даже не поняла, что остановилась, пока его хватка на моей голове снова не усилилась.

Я сосу сильнее, и Спайдер рычит. — Черт…

Его контроль ослабевает, и в следующее мгновение он яростно захватывает мой рот, входя и выходя, его бедра дико дергаются, поднимаясь с дивана.

Я вскрикиваю, слегка задыхаясь, пытаясь снова дернуться назад. Спайдер предупреждающе рычит, и его пальцы сжимаются на моей голове и челюсти. Удерживаю голову на месте и держа челюсть открытой, чтобы я ничего не могла сделать, кроме как позволить ему получать удовольствие.

— Черт возьми, да… так чертовски хорошо! — его грубое, прерывистое ворчание гладит мой клитор, пока прилив почти не захватывает меня, и я почти кончаю.

Затем он резко отводит бедра назад, и как раз перед тем, как отпустить, он поднимает мою голову вверх. Он сжимает свой член в кулаке, а затем дергает его сильно и быстро, одновременно откидывая мою голову назад, обнажая мое горло.

Он издает последнее рычание, и горячее семя брызгает мне на шею, разливаясь густым и теплым по моей груди, по всей моей груди.

Руки Спайдера соскальзывают с меня, и он на мгновение откидывается назад, тяжело дыша, проводя пальцами по моим губам, влажным от его семени.

Тяжесть того, что только что произошло, обрушивается на меня, сокрушая. Я знаю, что должна быть на ногах, должна держаться как можно дальше от этого зверя, но я слишком онемела, мои ноги слишком слабы. Униженная, на коленях, глаза щиплет, вытираю рот тыльной стороной ладони.

— Ух ты, это было потрясающе, — говорит Моника. Я это слышу; она получила удовольствие от этого.

— Сегодня вечером в доме будет много кисок, — говорит Страйкер, и я слышу звук молнии. У меня ужасное предчувствие, что он только что вышел из себя.

Спайдер издает задыхающийся, хриплый гул в знак одобрения его слов. Затем он дергает мою голову вверх, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Теперь я могу идти? — я стискиваю зубы, в ярости, позволяя ей сжечь жало угрожающих слез.

— Да. После того, как ты скажешь мне, какая ты мокрая.

Он знает. Он знает, что я изнываю от боли, что моя плоть скользкая от желания.

Это небольшое облегчение, что многие мужчины, столпившиеся вокруг нас, теперь уходят, теперь, когда шоу закончилось. Некоторые наблюдают и ждут моего ответа.

Я ненавижу их. Я ненавижу их всех.

— Я промокла насквозь. Пойдет?

Спайдер ничего не говорит, но его улыбка полна торжества. Его голова наклоняется, и его рот опустошается на мой.

Я вскрикиваю от его поцелуя, и его язык издевается над моим. Он пробует себя на вкус, но ему, похоже, все равно; на самом деле, он стонет, как будто это его заводит.

Очень, очень горячо.

Он поднимает голову, и я ненавижу, что мои чувства шумят, что мне кажется, будто я дышу каждым вздохом для него.

— Я собираюсь посмотреть все это шоу позже, — рычит он. — Могу пригласить ребят. Что ты об этом думаешь?

Стыд сдавливает мне горло. Я напрягаюсь, пытаясь вырваться из его хватки, и его пальцы сжимают мой затылок. Не оставляя мне возможности сбежать.

— Иди приведи себя в порядок, — он отпускает меня, берет джин с виски, оставленный для него, и одним глотком опрокидывает напиток, — оставайся в моей комнате, пока я не скажу тебе другое.

Я поднимаюсь на ноги на ослабевших коленях, спотыкаясь, направляюсь к лестнице.