Unknown

Он поднимает руку, и я ненавижу себя за то, что сразу замолкаю. Я начинаю понимать, почему некоторые парни замолкают и сразу же освобождают места рядом с ним, когда он появляется. Его глаза ловят мои, как у хищника, и все в нем кричит о том, что любой из пасторов выглядит трусом. Он невероятно пугающий.

Его рука опускается, как только я замолкаю. — Бен и Пенни живы благодаря тому, что ты сделала, — ровность его голоса не соответствует его словам.

Я с трудом сглатываю, не уверенная в том, что здесь происходит. — Сэр?

Продолжает он, и его голос теперь странно тих, — Я этого не забуду.

Не зная, что сказать, я просто смотрю на него. У меня такое чувство, что это не то, что женщина часто слышит от него, и у него тикает челюсть, что говорит мне, что ему не нравится это говорить.

Слова до жути похожи на слова Морта.

— Это все, — натянуто говорит он, кивая мне, чтобы я шла своей веселой дорогой.

— Да, сэр, — говорю я, совершенно сбитая с толку. Я поворачиваюсь, чтобы войти в комнату Моники.

— Это не значит, что я тебе доверяю, — добавляет он через плечо по пути в бар.

Как будто он начал отпускать меня с очень острого крючка, а потом вонзил его обратно. Я понятия не имею, как я отношусь к нему, и у меня есть тайное подозрение, что именно это ему нравится.

Если раньше я была сбита с толку, то это заявление заставляет меня долго смотреть на его огромную спину.

Как только дверь в комнату Моники закрывается за мной, я прислоняюсь к ней, чувствуя, что мои колени вот-вот подогнутся. Моника сидит на краю своей кровати, уставившись на меня с открытым ртом. Очевидно, она слышала каждое слово.

— Хорошо, что, черт возьми, только что произошло? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Я не уверена, — Моника постукивает по губам краем футляра от Blue-Ray, который держит в руках. На задней стороне футляра изображен мужчина с очень старой прической, в темной одежде и со странным мечом, который, кажется, светится, в боевой стойке. Ее голос приглушен. — Но позволь мне рассказать тебе кое-что о Драгоне, Эмма. Он является президентом более пяти лет, и я ни разу не слышала, чтобы он благодарил женщину за что-либо.

— Но он не поблагодарил меня.

Она кивает, ее глаза мерцают. — От Президента? Это было настолько близко к благодарности, насколько это возможно для одного из нас.

Следующие два с половиной часа были одними из лучших, которые у меня когда-либо были.

Мы с Моникой сидим на ее кровати, поглощая попкорн и кока-колу, Моника время от времени глотает выпивку, которая вскоре делает ее пьяной. Фильм продолжается, и она безжалостно дразнит меня, когда я задаю вопросы обо всех странных именах персонажей, планетах и кораблях. Ближе к концу фильма, когда Оби Ван Кеноби убит Вейдером и исчезает, я перевожу взгляд с нее на экран, снова на нее.

— Подожди, куда он делся? Его мантия все еще там. Он сейчас бродит где-то по галактике голый?

Моника падает обратно на кровать, воя от смеха. — Он мертв, тупица, — но в ее тоне нет резкости.

— Ой, — я бросаю в нее зернышко, и она бросает его обратно, — но почему он исчез?

Она садится, пытаясь выглядеть серьезной. — Рэт смог бы объяснить это лучше меня, но я думаю, что он пошел к высшим силам или что-то в этом роде.

— Оу! — я смотрю на экран, когда Люк, Хан и Лея входят в большой зал, заполненный солдатами флота повстанцев, чтобы получить свои медали, — но он был Люку как отец. Это отстой.

Мы смотрим финал, и я лежу поперек ее кровати рядом с ней, чувствуя, как счастье, уже расцветающее во мне, растет от сочного финала фильма.

— Итак, что происходит между тобой и Пипом? — я спрашиваю ее, когда она встает, чтобы вставить «Империя наносит ответный удар», — вы, ребята, значит, вместе?

Она смотрит на меня, сидя на корточках перед плеером Blue-Ray.

— Ну, я просто имею в виду, что ты кажешься заинтересованной, но я видела, как ты уходила с… Я имею в виду… — мое лицо заливается краской, и я неуклюже замолкаю. — Извини, я все еще не понимаю, как это работает.

Моника вставляет диск Blue-Ray, но когда она садится на кровать, она не смотрит на меня. Она возится с пультом дистанционного управления и не нажимает кнопку воспроизведения.

— Прости. Мне не следовало спрашивать. Это не мое дело.

— Я думаю, никто никогда не говорил тебе, что такое клубная девушка, не так ли?

Я качаю головой. Затем у меня отвисает челюсть. — Подожди. Джулс так себя называла. О, ничего себе, — я смотрю в потолок, — немного медленно соображаешь, Эмма.

Моника одаривает меня слабой улыбкой.

— Но почему ты это делаешь? Я не осуждаю, просто…

— Ты думаешь, они заставляют нас это делать, — она качает головой, — мы здесь не по принуждению. Клубные девушки выбирают быть здесь. Мы можем уехать в любое время.

Но я вижу печаль в ее глазах. — Но как насчет Пипа? Ты хочешь быть с ним, не так ли?

Она пожимает плечами. — Если бы он попросил меня быть его старушкой, я бы не отказалась.

— Но почему он этого не делает? Разве он не хочет этого?