Unknown

– Этому ребёнку будет лучше в приюте. Бога не высмеивают! Бедный маленький уродец уже живёт тяжёлой жизнью, без того, чтобы ты ухудшал её и превращал его в ребёнка в два раза хуже, чем был ты. И с кем ещё поместить урода, если не с тобой?

– Он не урод, папа. У него генетический дефект.

– Бог отметил его!

– Мы пойдём.

– Да, определённо пойдёте. Ты отправишься прямо в ад, ты и твоё издевательство над святым словом Бога. И теперь ты забираешься с собой ребёнка. Бога не высмеивают, Томас! Ты меня понимаешь? Святого Господа не высмеивают, не такие, как ты. Виновата твоя мать.

– Ох, честное слово, ты прекратишь? Ты не изменишь моё мнение, а я не изменю твоё. Мы не можем просто забыть об этой ерунде?

– Если бы твоя мать была жива, ты не был бы таким мягким. Ты получал бы то, в чём нуждался, и не искал бы нежности от мужчин. Ты был бы настоящим мужчиной, а не притворным, и эти извращения не воцарились бы над тобой. Она пожертвовала своей жизнью! Ты не понимаешь этого? И вот так ты ей отплачиваешь?

– Мы пойдём. Береги себя, папа.

– Бога не высмеивают, Томас!

Томас развернул Джереми, направляя его в сторону двери.

– Это верно, – крикнул старик. – Уходи! Ты всегда так делаешь, потому что в тебе нет правды, и ты не можешь столкнуться с правдой, но, может быть, когда-нибудь святой Бог покажет тебе своё лицо, и ты повернёшься к нему и будешь жить. Жить, Томас! Ты слышишь меня?

Томас вышел вслед за Джереми и не ответил.

Глава 50

По пути из Винегар Бенд, Томас свернул на обочину рядом с большим пустым полем, закрыл лицо руками и расплакался.

– Папа? – встревожено произнёс Джереми.

– Я просто расстроен, – сказал Томас.

– Папа, не плачь!

– Прости.

Томас пытался взять себя в руки, пока Джереми с расстроенным выражением лица наблюдал за ним. Джереми пытался подвинуться ближе, чтобы они могли обняться, но его ремень безопасности удерживал его на месте.

– Ты в порядке, папа?

– Прости, – снова произнёс Томас, пытаясь улыбнуться, несмотря на слёзы. – Твой дедушка просто злобный старик. С каждым годом всё хуже. Он не имел в виду то, что сказал.

– Он гадкий?

– Да, кроха.

– Почему?

– Я не знаю.

– Он злится на тебя?

– Наверное.

– Ты ему не нравишься?

– Не особо.

– Почему, папа?

Томас вытер глаза, чувствуя себя глупо, слишком расчувствовавшись, не зная, что ответить.

Прошло много времени с тех пор, как он позволял отцу задеть его. У него выработался иммунитет к осуждению и разговорам о Боге, которые раздражали и выводили его из себя. Наглая ложь "Библии" была не больше, чем надоедливой и жестоко утомительной, не давая видеть ничего, кроме чёрных и белых полос, между которыми нет абсолютно ничего. Деспотичная точка зрения не давала дышать. Томас надеялся, что, возможно, однажды его отец забудет об этом, двинется дальше, но отец застрял.

– Почему ты плачешь, папа? – жалобным голосом спросил Джереми.

– Мне стыдно, – признался Томас, это признание его удивило. Но это было оно: ему было стыдно.

– Почему? – спросил Джереми.

– Я надеялся, что ты ему понравишься. Что он захочет быть твоим дедушкой.

– Я ему не нравлюсь?

– Не думаю, что ему вообще кто-то нравится.

– Почему?

– Я не знаю. Я действительно не знаю, сынок. И больше всего он причиняет боль себе, но не видит этого.

– Почему нет?

Поначалу Томас не ответил. Это был хороший вопрос.

– Он винит меня, – наконец произнёс он.

– Почему?

– Моя мать умерла, когда я родился. Если бы не я, она была бы жива. Он винит в этом меня. Всегда винил.

– Почему?

– Я не знаю.

– Ты сделал это не специально?

– Нет.

– Это был несчастный случай?

– Что-то вроде того. Но он думает, что я убил её. Он винит меня.

– Ты ведь не хотел её убивать, да?

– Конечно, нет.

– Оу.

Джереми замолчал.

Томас, чувствуя, что сказал слишком много, потянулся, чтобы похлопать Джереми по колену.

– Не переживай об этом. Всякое случается. Мы всегда хотим кого-то винить, заставить кого-то заплатить, но... всякое случается.

– Как пожар?

– Да, – ответил Томас. – Как пожар. Как с твоей мамой. Всякое случается. В этом никто не виноват.

Джереми прикусил губу и отвернулся к окну.

Глава 51

– Мы можем пройти в твой кабинет? – спросила Тэмми Рафф, когда Томас встретил её у входа в отель. Это был первый понедельник нового года, и на пейзаж Миссисипи лёг мороз.

– Одна из этих встреч, да? – спросил он.

Она кивнула, сжав челюсть с определённой мрачностью.

Марта, стоявшая у кассы, приподняла брови.

– Конечно, – сказал Томас.

Тэмми молчала, пока они шли к его кабинету.

– Ты меня немного пугаешь, – признался Томас, когда она заняла стул напротив его стола.

– Отец решил взяться за дело и оформить опеку, – сказала она.

– Тот самый отец, который сказал, что навестит его на Рождество, и не приехал? Тот, который даже не отвечал на звонки в тот день, чтобы они могли поговорить? Тот, который не приехал увидеть его на рождественском празднике?

– Он самый, – сказала она. – Я откладывала сколько могла, но теперь со мной связались власти Алабамы. Они хотят начать процесс, и я почувствовала, что должна прийти и дать тебе знать, что происходит.