Unknown

Я прогулялся до болотца, в котором все купались, и пошел обратно. По дороге домой увидел Игоря. Он шел мне навстречу. Сердце у меня застучало, руки вспотели, а дыхание сперло. Я опешил. В голове возник вопрос: идти дальше или бежать? Я посмотрел в разные стороны, разминая шею, чтобы немного отвлечься, и решил идти. Сейчас или никогда!

– Привет, Сань! – сказал Игорь. – Мы к тебе сегодня приходили, тебя не было.

– Привет. Да, я гулял, – ответил я, а сам сунул руку в карман и начал нащупывать веревку, чтобы резко ударить болтом ему по голове.

– Мы извиниться хотели за мать. Перепили вчера. Ты не обессудь, что так вышло. Не держи зла, хорошо? – сказал Игорь, протягивая мне руку.

– Эмм, – ответил я, растерявшись. – Угу.

Я протянул руку и пожал в ответ. В этот момент из кармана выпала веревка с болтом, зацепившаяся за пальцы, когда я вытаскивал руку для пожатия. Игорь посмотрел на меня. Я хотел сказать, что мы с отцом ремонтировали машину и это осталось случайно, но потом решил ничего не говорить. Просто улыбнулся. Этого хватило.

Я передумал объяснять причину из-за того, что в тетрадях было написано: никогда не объясняй то, что тебя не просят объяснять, это выглядит как оправдание, и таким является на самом деле. Стоить сказать «нет», а потом начать объяснять причину, и все: человек начинает тебя уговаривать, потому что видит, что ты сомневаешься, а раз сомневаешься, значит, позиция шаткая и можно уговорить, чтобы получить желаемое. Поэтому если нет – значит, просто нет. Никаких объяснений: нет, и все. А если просят объяснить, почему ты не хочешь чего-то, ни в коем случае нельзя объяснять, потому что как только уровень эмоций опредмечен, с ним можно работать, а значит, уговорить. Не хочу – достаточная причина, чтобы отказаться и ничего не объяснять. Если человек настаивает и давит психологически, значит, ему плевать, он просто хочет получить желаемое. Перед ним ни в коем случае нельзя оправдываться и поддаваться на давление, объясняя причины, потому что дальше давление будет только усиливаться, а потом он уговорит и получит свое. Поэтому если нет – значит, нет! Если не хочу – значит, не хочу.

Мы разошлись каждый в свою сторону. Я почувствовал облегчение, словно у меня с плеч сняли тяжелый мешок, который я все эти дни носил. Жизнь вокруг вдруг стала радовать. Солнце уже не жарило, а грело. Садящийся на руку комар не убивался со словами «Сдохни, скотина», а садился и слышал: «Ну, что ты, маленький, попей, голодный, наверное». Жить стало легче. В голове возникло желание всех простить и ни на кого не злиться, но из той же тетради я помнил: «Не обманывайся улыбке лисы». Поверить в лисью сущность было сложно – все же наладилось, и потому я с легкостью откинул совет, который был дважды подчеркнут. Ведь не такие уж и плохие парни оказались. Может, в прошлом просто не было повода рассмотреть их поближе?

– Привет, – сказала Таня с улыбкой и пошла вместе со мной. Нам было по пути некоторое время. Сердце заколотилось. Я помнил написанное и знал, что нам лучше не контактировать, чтобы ее жизнь сложилась хорошо. Но меня к ней тянуло, и очень сильно, словно что-то внутри пробудилось от прошлого меня.

– Привет, – робко ответил я. – В Германию переезжаете?

– Ну, родители говорят об этом, – удивленно ответила она, – а ты откуда узнал? Никто ведь еще не знает.

Это было фиаско. Я впал в легкий ступор на секунду, а потом ответил:

– А я могу видеть будущее.

– Правда?! – удивилась она. – И что будет со мной? Ты знаешь?

– Вы переедете. Поначалу тебе будет трудно привыкнуть к новому миру, но ты справишься. До двадцати пяти выйдешь замуж, у вас родятся две дочери. Ты будешь счастлива.

– Какой он будет? Ну, внешне. Как я его узнаю?

– Ты почувствуешь, – ответил я. На глаза накатили слезы, но я проморгался, пока она не видела.

– Ну, а твоя жизнь? Что будет с твоей? – с улыбкой спросила она.

– Поначалу придется много трудиться над собой, а потом все изменится.

– А дети?

– Двое, – ответил я, вспоминая, что в рукописях всегда было указано двое.

– Тоже девочки? Или мальчики?

– Дочь и сын. Дочь года на полтора старше, – ответил я, а в горле встал ком.

– Ну, сейчас наши пути расходятся, – сказала Таня и свернула на другую улицу. – Пока.

– Пока…

Внутри все сжалось. Слезы пошли сами по себе. В голову врывались разные мысли. Я хотел скорее добраться до дома, чтобы скрыться от посторонних глаз и подумать о волнующих меня вещах. Таня вдруг начала иметь большое значение. Если до этого я прочитал о ней, как о какой-то истории, то сейчас я ее почувствовал и понял, что это не какая-то выдумка, а, черт возьми, правда. В моей голове никак не укладывалось, почему все так сложно в жизни. Зачем? К чему эти трудности? Неужели людям нельзя просто быть вместе раз и навсегда? Раз встретились – и больше не расстались. Словно мышки-полевки, которые после первого секса больше никого к себе не подпускают, даже после смерти своей половины. Почему нет импринтинга у людей?