Unknown

После стихотворения еще был короткий текст, аккуратно написанный бука к букве: «Вы правы, писать стихи не сложно, если войти в нужное состояние. У меня, кажется, получилось. Спасибо за мотивацию! Что скажете?»

Зависнув на пару секунд после прочитанного, я задумался, что же в ее жизни стряслось такого, что она в свои шестнадцать лет пишет так, будто знает, что кроется за использованными в стихе словами. Вся молодежь, по своей сути, конформна, говорит слова, значения которых не понимает, это просто пустые фразы, за которыми ничего нет. Это нормально. Но ее слова были пропитаны чувствами, а значит, она понимала сущность слов изнутри. То есть она была другой. Знала больше, чем ее одноклассники. Ну, или мне так казалось, потому что я ее любил. Сложно ответить, но, скорее всего, именно последнее: казалось…

Когда я встал с подоконника, появилась деперсонализация. Я начал медленно мотать головой, чтобы проверить, владею ли я своим телом. Повернув голову влево, я стал всматриваться глубоко в пустоту, стараясь почувствовать, я – это я или нет. Ясность запаздывала, пытаясь пробиться сквозь какую-то густую пелену. Состояние напоминало опьянение. Я буквально почувствовал, как во мне появился кто-то другой. Он даже начал говорить со мной, но я не понимал его слов. Голос был уверенным, властным, говорил четко, по-армейски, но словно на другом языке.

– Она ждет тебя, – разборчиво произнес мужской голос.

«Кто? – мысленно произнес я, а потом подумал: – Он может знать все мои тайные мысли! Ой! Нет! Думать о другом! А вдруг узнает! А-а-а! Нет! Шкаф! Стол! Да что за черт происходит?!»

– Она ждет тебя, – повторил голос, а затем я начал будто засыпать, теряя возможность контролировать собственное тело, которое все сильнее расслаблялось под натиском незнакомца. Я не был готов к этой встрече.

Через секунду темнота сменилась светом. Я оказался в школе перед девятым классом. Как только понял, где нахожусь, прозвенел звонок. Я отшатнулся, дожидаясь, когда ученики покинут класс. Пульс застучал в висках. Я нервно осматривался. Когда все уже вышли из класса, ко мне подошла Саша.

– Вы ничего не ответили на мой стих. Прошел уже целый месяц! – сказала она с обидой в голосе.

– Месяц? – спросил я растерянно. – В смысле? Быть не может! Только же…

– Я вас люблю! – сказала она, не слыша, что я говорил.

Я растерялся. Она стояла, закрыв глаза, а из-под сомкнутых век текли слезы.

– Вы хоть заметили? Я волосы покрасила в черный… Вы хоть знаете, что я существую? – с дрожью говорила она, не открывая глаз.

– Я не понимаю… – ответил я, рассматривая ее волосы, которые и правда были перекрашены. – Действительно, черные, – удивленно констатировал я.

После этих слов она попятилась, не желая верить в происходящее. Побежала прочь из класса, оставив в нем растерянного меня. Я посмотрел на календарь: в самом деле, прошел целый месяц. Подступила паника. Я терял себя. Мир рушился на глазах. В класс заходила новая порция учеников и рассаживалась по местам, а я, словно оплеванный, стоял, приоткрыв рот, и не знал, что делать. Впереди был урок, а я даже не знал, что нужно говорить. Но меня это беспокоило меньше всего. Прозвенел звонок, я продолжал неподвижно стоять, не зная, что делать. Весь класс смотрел на меня и перешептывался. Урок уже шел, но ничего не происходило. У меня был жуткий ступор. Я не мог поверить, что меня не было целый месяц. Это напоминало какой-то страшный, непонятный сон, который должен был закончиться с минуты на минуту, но он не кончался, и чем больше на меня наступала паника от осознания происходящего, тем сильнее я ощущал ступор, который сковывал меня и не давал даже двинуться, создавая эту самую панику. Руки, ноги – все тело было словно высечено из скалы. Я ощущал, как тяжелы были руки, как твердо стояли ноги, давя в бетонный пол с неведомой силой. Мне даже показалось удивительным, что пол выдерживал такую нагрузку. Дыхание сперло, мне казалось, я задыхаюсь, сознание тянуло назад, и я понимал, что меня вновь выкидывает в пустоту. И это было страшно. Очень страшно – понимать, что твоя жизнь больше тебе не принадлежит, и не просто не принадлежит, а что ее живет за тебя кто-то другой, против твоей воли. А тебе досталась лишь пустота и вспышки сознания, после которых проходит целый месяц. В прошлое уходили минуты, часы, дни, недели...

– Нет! – вырвалось из меня, и я быстро выбежал из класса.