Унтер Лёшка

– Из всей вот этой кучи металла, если очень постараться, можно будет собрать три штуцера. Отделаю я их, конечно, качественно, они даже лучше заводских будут и понадёжнее, но нужно ещё сделать под каждый все положенные к ним приспособы, а вашему русскому так и вовсе придумать, как к стволу штык крепить. Так что времени на это уйдёт много, да и цена для всего будет высокой, тут даже мы и торговаться не будем. За качество своей работы я отвечаю, – и он что-то прикинул, суммируя на лежащем листочке бумаги. – По вашим деньгам, вместе с ремонтом голландской винтовки, за всё 30 рублей, с переводом на австрийские кроненталлеры это будет 22, и последние из денег будут для меня предпочтительней.

– У меня пока с собой их 5, – выложил стопкой монеты перед оружейником Лёшка. – Есть ещё золотые разных стран, но я пока не знаю их стоимости.

– Идёт, – согласился мастер, забирая задаток. – А по поводу обмена монет, то лучше обращаться к старому еврею Давиду, его лавка находится возле самого центрального базара, в подвале под цирюльней. Он там торгует всяким старьём, заодно и обменом денег занимается. Серьёзный человек, хотя, конечно, торговаться умеет и любит, – и, видно, вспоминая что-то из былого, улыбнулся.

На этом они с Отто Карловичем и распрощались – Алексей обещал зайти к оружейнику через месяц, в самом конце января. И провожала его до калитки, одевшись в меховую накидку, Анхен.

– Приходите, я буду вас ждать, Алексис, – блеснули зелёными искрами её глаза. И Лёшке очень захотелось, чтобы поскорее пролетел это зимний месяц.

При выходе от силезского оружейника он решил зайти на пустырь, где около строящегося в камне храма стояла небольшая деревянная часовенка.

– Вы что-то хотели, солдат? – почти что на чистом русском произнёс священнослужитель в глубине часовни, когда к нему подошёл Егоров.

– Да, батюшка, – ответил Алексей, перекрестившись на иконы. – Я бы хотел помолиться за своих людей, страну и за себя грешного. Можно ли у вас купить свечу?

– Не нужно никаких денег, сын мой, – тихо ответил священник, – молись, и да поможет тебе Бог, – и он, вложив в его руку свечу, отошёл, чтобы не мешать солдату обращению к светлому таинству.

Просветлённый Алексей вышел из часовни на улицу, где священник, с которым он только недавно разговаривал, выкладывал с телеги, видно, недавно привезённые крупные, отёсанные камни.

Поработали они вместе, и, закончив работу, Алексей принял благословение у отца Иоанна.

– Храм этот, что возводится здесь, на пустыре, будет церковью святого Георгия, – рассказывал ему батюшка. – Уже десять лет он строится, но возникают временами трудности, и снова замирает стройка. Тем не менее, с Божьей помощью, надеюсь, что ещё при моей жизни мы его с прихожанами возведём. Приходи и ты помолиться в часовню при строящемся храме, Алексей, и друзей своих с собою приводи. Воистину воину нужно и о своей бессмертной душе думать, под Богом ведь всё время на поле брани ходите, а чтобы не закостенеть бессмертной своею душой, человеку нужно молиться и просить господа о добром.

Долго ещё вели беседу молодой воин и уже пожилой православный священник, и ещё легче стало от того у Алексея на душе.

– Возьмите, отец, – и он вложил в его руку всё то золото в виде украшений и изделий, которое было когда-то взято в виде трофеев у янычарского полковника, а с ним вместе положил и несколько монет. – На строительство храма это, батюшка, чтобы на нём быстрее святой крест воссиял.

Глава 12. Особое задание

Прошла весёлая Рождественская неделя. Армия получила жалованье за последние полгода. Выдавалось оно нерегулярно и составляло у строевого солдата около 15 рублей в год. Большая часть из этого отдавалась за накопленные долги и вкладывалась в артельные кассы. Оставшуюся часть многие из служивых просаживали в кабаках, подкупали себе что-нибудь из маркитанских товаров и уже через пару недель опять оставались без денег.

Сразу же после Крещения Алексея снова вызвали в штаб армии через вестового, и, идя за капралом, Лёшка гадал, что же ещё от него нужно господам обер-офицерам.

– Садись, Алексей, – сразу же предложил ему место за столом Генрих. – Как дела в команде? Кому доверили последний переданный с Барановым штуцер, как здоровье у егерей, нет ли каких-нибудь особых проблем или просьб?

Разговор у них ходил вокруг да около, и наконец-то собеседники подошли к главному, ради чего собственно Егорова сюда и пригласили.

– Мы тут долго думали над нашим с тобой разговором и наконец-то решили воплотить в жизнь все те мысли, о чём вели речь, в реальность, – несколько пафосно начал барон. – Нам нужен небольшой пеший отряд из хорошо подготовленных людей, тех, кто сможет проводить сбор определённых сведений о противнике и выполнять другие особые дела, которые будут не под силу большим строевым подразделениям.

«Ого, – подумал Лёшка, – вот так и начинает зарождаться осназ, спецназ или как его ещё можно назвать в этом XVIII веке. Очень даже интересно…»