Untitled

Борьба за грант Максвелла еще раз продемонстрировала, что свободный труд может оказаться обоюдоострым мечом для рабочих и мелких производителей. Жители гранта апеллировали к антимонопольщикам, а земельные реформаторы оспаривали масштабы и законность первоначального гранта, изображая инвесторов как людей, пытающихся монополизировать общественное достояние и лишить англоязычных поселенцев и новомексиканцев дома и приусадебного участка. Инвесторы, в свою очередь, заручились помощью "Кольца Санта-Фе" - новомексиканского воплощения коррумпированных республиканских машин позолоченного века, которые обладали властью во многих штатах и территориях, и апеллировали к правам собственности и святости договора. Генеральный землемер Нью-Мексико обладал чрезвычайной властью в определении границ мексиканских и испанских земельных грантов, и это делало его должность прибыльной. В 1880-х годах юридическая борьба за законность гранта и социальная борьба между жителями гранта слились в комбинацию перестрелок и судебных разбирательств. Коррупция, перестрелки и судебные разбирательства в значительной степени определяли политику Новой Мексики в 1870-1880-х годах, которая неоднократно перерастала в серию окружных "войн", породивших, в частности, Уильяма Бонни, также известного как Билли Кид. В 1887 году Верховный суд подтвердил право компании на свои земли в Колорадо и Нью-Мексико. Внутренне противоречивое, юридически непоследовательное и исторически неточное решение по делу U.S. v. Maxwell Land Grant потворствовало корпоративному захвату земель потрясающих масштабов.34

Федеральное правительство с гораздо большим успехом отбирало земли у индейцев и присоединяло их к общественному достоянию, чем останавливало грабеж корпораций. Большинство индейцев жили на бесхозных землях, гарантированных им договором. Их владение этими землями, однако, не позволяло белым фермерам, но не обязательно белым скотоводам, получить доступ к ним. Индейцы оказались под прицелом свободного труда, и когда реформаторы нажали на риторический курок, они упали.

Даже после принятия Четырнадцатой поправки индейцы сохранили свое аномальное положение в американском законодательстве. Они жили как полусуверенные подопечные правительства с отдельными договорными правами на территории, на которую претендовали Соединенные Штаты. Четырнадцатая поправка не делала их гражданами и не предоставляла им изначально общих конституционных гарантий. Когда группа хо-чунков, пытавшаяся сохранить свое место жительства в Висконсине, попыталась использовать Четырнадцатую поправку, чтобы потребовать такой защиты и противостоять выселению, они потерпели неудачу.35

Форму и содержание опеки определяли американские чиновники, а не индейцы. В 1883 году в деле ex parte Crow Dog, возникшем в результате убийства Пятнистого Хвоста, главного вождя племени бруле из племени лакота, Верховный суд одержал, как оказалось, пиррову победу над индейским самоуправлением. Суд постановил, что правительство Соединенных Штатов не обладает юрисдикцией в отношении преступлений, которые индеец совершил против другого индейца. Два года спустя Конгресс принял Закон о тяжких преступлениях, наделив Соединенные Штаты юрисдикцией в отношении семи тяжких преступлений в стране индейцев. Противники оспаривали его конституционность, но Верховный суд поддержал его в деле США против Кагамы (1886). Суд сослался на пленарную власть Конгресса, поскольку племена были подопечными нации и зависели от Соединенных Штатов. Право опеки превалировало над суверенитетом. В конце концов, в деле "Одинокий волк против Хичкока" (1903 г.) Верховный суд пошел дальше, постановив, что договоры не могут помешать Конгрессу осуществлять свои пленарные полномочия. Он может в одностороннем порядке аннулировать явные договорные обещания.36