Untitled

Нераспределенные земли, получившие название Оклахома, оказались самой большой брешью в доспехах индейцев. В 1889 году, вскоре после вступления в должность, Харрисон подписал законопроект об ассигнованиях на нужды индейцев, согласно которому Оклахома, расположенная на 98-м меридиане вокруг современного Оклахома-Сити, становилась частью общественного достояния и была открыта для заселения. Чтобы распределить землю, правительство санкционировало одну из самых глупых идей, которые когда-либо принимал американский Конгресс: 22 апреля 1889 года около пятидесяти тысяч человек, ищущих землю, выстроились на границах Оклахомы и помчались заявлять о своих претензиях. Армия США и заместители маршалов США должны были контролировать гонку. Уильям Уиллард Говард, репортер из Harper's Weekly, без всякой иронии считал земельную лихорадку одновременно "одним из самых примечательных событий западной цивилизации" и "всего лишь особенно оживленной спекуляцией на месте города".48

Земельная лихорадка в Оклахоме стала еще одним памятником досадному противоречию: федеральное правительство обладало огромной властью, хотя ему не хватало надежного административного потенциала. Украсть землю было относительно легко, но распределить ее было сложно. Границы Оклахомы патрулировали слишком мало солдат и слишком много помощников. Депутаты получали плату за задержание тех, кто пытался пробраться в Оклахому до начала скачек, но эта плата была меньше, чем деньги, которые они могли заработать, пробираясь сами, подавая заявки и продавая их. И вот вместо того, чтобы остановить нелегальных претендентов, называемых скорерами, они присоединились к ним. Говард сообщил, что именно помощники шерифа заложили многие участки в Гатри и Оклахома-Сити. Люди на быстрых лошадях, подчинявшиеся правилам, обнаруживали, что желаемые ими участки уже заняты людьми, пришедшими задолго до них пешком или в повозках с упряжками волов. Говард считал, что 90 процентов претензий и все лучшие земли были заняты скороходами.49

Результаты были предсказуемы: мошенничество, насилие и бесконечные судебные споры. Как писал Говард, Рим не был построен за один день, но Гатри, штат Оклахома, был построен - или, по крайней мере, его улицы были проложены, и десять тысяч человек заселили его. Судебные тяжбы по поводу города и других претензий будут продолжаться годами, но поскольку Конгресс не позаботился о создании правительства Оклахомы и не собирался делать это до следующего года, в краткосрочной перспективе поселенцам оставалось лишь улаживать дела по мере сил.50

Чероки опасались, что видят свое будущее в создании Оклахомы, и продолжали бороться за уступку Чероки Аутлет. В формулировках, повторенных Эндрю Джексоном во время споров о переселении, комиссия чероки, назначенная Гаррисоном, заявила, что правительство чероки выступает от имени белых людей, а комиссары - от имени "настоящих чероки", которые хотят продать выход. В 1890 году президент Гаррисон сломил хребет сопротивлению чероки, приказав выселить белых скотоводов из Аутлета Чероки, что грозило обанкротить нацию чероки. Начался процесс отторжения Индийской территории.51

Нападение на северные племена происходило гораздо быстрее. Протянувшись от реки Миссури до западной границы Дакоты

Резервация Великих Сиу была уменьшенным двойником Индейской территории. После Сиуской войны, в нарушение Договора 1868 года, от резервации были отрезаны ее крайние западные земли, включая Блэк-Хиллз. Сенатор Генри Доуз, архитектор Закона Доуза о нескольких землях, призвал уступить половину оставшихся земель.52

Как и реформаторы в Оклахоме, Доус использовал старый джексоновский язык "богатых" индейцев, издевающихся над "бедными" рядовыми индейцами, чтобы придать лишению собственности антимонополистический оттенок. Он обвинил Красное Облако, выступавшего против его законопроектов, в том, что тот "за старый порядок вещей, когда вожди правили и обогащались за счет индейцев". Однако Красное Облако не был ни богачом, ни бастионом старого порядка. Стареющий вождь стал весьма искушенным и современным противником индейского ведомства, расстраивающим агента Валентайна Макгилликадди, которого его собственный переводчик описывал как "властного", "мстительного", "тиранического" и "надменного".53