Untitled

В то время как Рейган пытался пережить скандал с иранской контрой, он также продвигался вперед к историческому соглашению с Советским Союзом. Они не только помогли многим американцам простить его за скандал с Иран-контра; они также представляли собой самые выдающиеся достижения во внешней политике за восемь лет его президентства.

Конечно, почти никто не мог предположить, что Рейган, непревзойденный "холодный воин", будет искать такие уступки, не говоря уже о том, что ему удастся их добиться. Кроме того, в период с 1981 по начало 1985 года Кремль представлял собой нечто вроде гериатрической палаты, где правили стареющие, а затем умирающие лидеры, которые не проявляли особого желания серьезно смягчить советско-американские отношения. Но Рейган всегда надеялся положить конец потенциально катастрофической гонке вооружений. Шульц, более того, разделял эти надежды и терпеливо работал над их достижением. Даже когда в 1983 году Рейган осуждал Советский Союз как империю зла, американские переговорщики вели постоянные переговоры с советскими представителями о сокращении вооружений. Хотя Советы прервали эти переговоры после того, как Соединенные Штаты направили ракеты "Першинг II" в Западную Европу, Рейган все еще мечтал о прогрессе в будущем. В марте 1985 года, когда к власти в Москве пришел Михаил Горбачев, Рейган увидел шанс возобновить серьезные переговоры с Советским Союзом на высшем уровне.

Для попыток были веские причины. Горбачев, которому в 1985 году исполнилось пятьдесят четыре года, был гораздо моложе своих предшественников. Еще задолго до прихода к власти он понял, что свободы и процветание Запада имеют соблазнительную привлекательность для обнищавших и угнетенных людей коммунистического блока. Он знал, что советская система остро нуждается в реформах. Как позже писал член Политбюро Александр Яковлев, СССР в то время "находился в состоянии длительного и потенциально опасного застоя". Только 23 процента городских и 7 процентов сельских домов в СССР имели телефоны. Этнические и религиозные противоречия (русские составляли лишь половину населения) раздробляли страну. Расходы на оборону поглощали в два-три раза больше ВНП в Советском Союзе, чем в Соединенных Штатах. Военные обязательства в Афганистане и Африке истощали российскую экономику и уносили тысячи жизней советских солдат. Волнения, в частности подъем "Солидарности" в Польше после 1980 года, распространялись в восточноевропейских сателлитах СССР.40 Надеясь решить эти сложные проблемы, Горбачев выступил за гласность, открытость советского общества, и перестройку, реструктуризацию экономики.

Горбачев особенно стремился сократить военные расходы, которые, как он знал, обескровливали его страну. Однако было очевидно, что Рейган не только наращивает обычные вооружения Америки, но и призывает к реализации чрезвычайно амбициозной Стратегической оборонной инициативы. Горбачев считал, что если Советский Союз будет вынужден пойти на астрономически дорогие расходы на оборонительные вооружения, то он никогда не сможет исправить свои внутренние слабости. Он пришел к выводу, что должен попытаться достичь соглашения о сокращении вооружений с Соединенными Штатами. Ничто другое не позволило бы ему продвинуть перестройку, которая должна была спасти советскую экономику.

Последовавшее за этим сближение развивалось почти с головокружительной быстротой. Начиная со встречи в Женеве в ноябре 1985 года, к которой Рейган тщательно готовился (даже обратился за советом к историкам России), два человека провели пять встреч на высшем уровне и установили периодически спорные, но все более продуктивные личные отношения. Их дружба вызвала недоумение среди сторонников жесткой линии в обеих странах: Консервативный обозреватель Джордж Уилл обвинил Рейгана в том, что он ускоряет "моральное разоружение Запада, возводя выдачу желаемого за действительное в ранг политической философии".41 Министр обороны Уайнбергер, сторонник жесткой линии, был в равной степени встревожен усилиями Рейгана, считая, что Советы не будут вести переговоры в духе доброй воли. Оба лидера отмахнулись от такого противостояния. Хотя Рейган продолжал осуждать коммунистический авантюризм, как, например, в Центральной Америке, после 1985 года его риторика смягчилась.