Untitled

Добившись этих масштабных целей, Рейган значительно повысил значимость консервативных экономических идей, тем самым заставив либералов - как тогда, так и впоследствии - обороняться. Его успехи поразили многих опытных наблюдателей. Репортеры говорили о "рейгановской революции", которую он совершил в фискальной политике. Хедли Донован из Fortune писал, что законы о налогах и бюджете представляли собой "самую грозную внутреннюю инициативу, которую проводил любой президент со времен "Ста дней Франклина Рузвельта"".12 Наконец-то, казалось, у Соединенных Штатов появился президент, способный смазать шестеренки правительства и заставить их вращаться.

Всего через несколько дней после того, как Конгресс принял законопроекты о налогах и бюджете, Рейган предпринял шаг, который обеспечил ему незыблемую репутацию человека, проявляющего твердость под давлением. Когда федеральные служащие, состоявшие в Профессиональной организации авиадиспетчеров (PATCO), пригрозили забастовкой, требуя повышения зарплаты и льгот, он решил не поддаваться их требованиям. Когда они проголосовали за забастовку, он дал им сорок восемь часов, чтобы вернуться на работу или быть уволенными. Многие американцы были потрясены, уверенные, что безопасность полетов рухнет, но Рейган (который был первым в истории американским президентом, возглавлявшим профсоюз, и который получил поддержку PATCO в 1980 году) считал, что такая забастовка была бы незаконной, и держался твердо.

Когда срок истек, он объявил, что 38 процентов бастующих вернулись на работу и что на помощь им придут военные диспетчеры. Десять дней спустя, уволив более 11 000 авиадиспетчеров, он заверил страну, что расписание полетов вернулось на 80 % к нормальному. Его действия разрушили профсоюз и дали понять другим лидерам профсоюзов, что он может быть человеком из стали.

Для либералов и лидеров профсоюзов поведение Рейгана было анафемой. Имперское президентство, жаловались они, вернулось с местью - и с долгосрочными последствиями, поскольку действия Рейгана не только сорвали забастовку, но и еще больше деморализовали организованный труд. После этого количество забастовок в год, которое и так снижалось с максимума начала 1970-х годов, упало до рекордно низкого уровня.13 Некоторые из самых драматичных из них закончились неудачей, в частности, ожесточенная забастовка упаковщиков компании Hormel в Миннесоте в 1985-86 годах. Но президент, предприняв смелые действия в 1981 году, остался глух к жалобам на то, что он стремился подавить профсоюзное движение. Пожалуй, ни один поступок его администрации не продемонстрировал лучше, что Рейган мог быть, а зачастую и был, упрямым человеком с убеждениями. Миллионы консервативных американцев, которые восхищались его мужеством, когда в него стреляли, теперь были как никогда уверены, что у них есть лидер, который стоит за свои убеждения, даже если они были суровыми и в то время могли казаться политически опасными. Его образ последовательного защитника основных идей помогал ему снова и снова отмахиваться от множества критических замечаний, заставляя противников сетовать на то, что он был "тефлоновым президентом" - к нему ничего не прилипало.14

Рейган, получавший огромное удовольствие от жизни, был восхищен ходом событий в течение первых семи месяцев своего срока, но его экономическая политика оставалась крайне противоречивой. На протяжении всей его администрации критики сетовали на то, что "рейганомика" - снижение налогов в сочетании с увеличением военных расходов - привела к беспрецедентному дефициту бюджета. За период с 1980 по 1989 финансовый год государственный долг увеличился в три раза - с 914 миллиардов долларов до 2,7 триллиона долларов.15 Часть этого роста была вызвана расходами Конгресса, который, как республиканцы, так и демократы, щедро раздавал федеральные средства избирателям и группам интересов. Президент и его советники, не сумев предвидеть силу политики "свиных бочек", не смогли ее остановить. Тем не менее, администрация Рейгана, которая никогда не представляла сбалансированный бюджет, была далеко не главным источником правительственных красных чернил.

Как отмечали критики, дефициты требовали от казначейства больших заимствований для обслуживания долга и высоких процентных ставок. Рейганомика, жаловались они, лишила правительство денег, которые в противном случае оно могло бы потратить на инфраструктуру и социальные нужды, и поглотила частные инвестиции (значительная часть которых была привлечена государственными облигациями с высокими процентами), которые могли бы способствовать более быстрому экономическому росту. Высокий дефицит, по их мнению, подает плохой пример, побуждая людей влезать в долги в своей жизни и способствуя повышению уровня стресса и неуверенности во всем американском обществе.