Untitled.FR11

- Паша! Здесь, в вестибюле, два года назад, разорвалась тяжёлая бомба. Эти скульптуры в нишах, лепнина, дубовые двери - всё было разрушено . Перекры­тие вестибюля обрушилось, была повреждена роспись свода и стен, разрушены ступени парадных лестниц.

- В это невозможно поверить! - отзывалась Паша, оглядывая главное фойе.

- Я была здесь зимой сорок первого. Работы шли вовсю, несмотря на то что здание не отапливалось!

Для Паши всё происходящее вокруг перестало походить на реальность: первые впечатления всегда самые сильные, но обстановку праздника в театре, роскошную архитектуру, мягкие кресла и таинство действия на сцене - всё это заслонило лицо Жоржа, его слова: «Не волнуйся, поедешь ты в отпуск, чего бы это мне ни стоило!». У Паши появилась надежда, и, слушая Раю, она пыталась представить себе далёкий Казахстан, песок и верблюдов. и этот детский дом, в котором жил её Боря.

А вдруг не получится? Вдруг Боря заболеет в детском доме, кто о нём там по­заботится, в далёком Казахстане? Скорее бы кончилось это представление, скорее бы настало утро следующего дня!

. Жорж приехал утром, как обещал. Он забрал Пашин рапорт об отпуске и отправился к командиру полка. Эти десять минут, что он там пробыл, показались Паше вечностью. Наконец он появился, размахивая подписанным рапортом:

- Осталось выписать проездные и отпускной билет! Пошли к начальнику штаба!

Полковника Зейглиша явно не обрадовал визит Паши в сопровождении фрон­тового лётчика с орденами на груди. Изображать каменную неприступность было бесполезно, и он, бросив уничтожающий взгляд в сторону Паши, черкнул на ра­порте: «В строевую часть».

Жорж помог Паше взять билет на поезд «Москва - Алма-Ата», а на следую­щий день отвёз её на вокзал на штабной машине. Лётчику через неделю пред­стояло отравляться на фронт. Они стояли на перроне возле вагона, и Жорж взял Пашины ладони в руки:

- Паша. Заканчивай свою службу! Ты необходима своему сыну. Вернёшься в Москву, сразу отнеси письмо члену военного совета, по адресу, который я тебе дал. Ты должна написать всё как есть! Вложи туда копию свидетельства о рож­дении сына.

Паша смотрела на Георгия. Лицом он чем-то напоминал Ваню, но, с тех пор как она видела его в Алешках, сильно изменился. Переносицу разделяла реши­тельная мужская складка, а лоб до самых волос был прочерчен появившимися морщинами. Его добрые светлые глаза улыбались, но за улыбкой крылась тень неизвестности: вернётся ли он домой, придётся ли увидеться снова?

Уже в поезде Паша продолжала думать о Жорже. Они виделись всего три раза: первый раз она была девчонкой - Жорж одаривал их с Зиночкой подарками в Борисоглебской школе... После этого он снился ей. И она, вольно или невольно, сравнивала с ним всех парней. И не напрасно: здесь, в Москве, в эту страшную войну, он будто явился из снов, чтобы помочь Паше, чтобы сделать, казалось, не­возможное! Ещё два дня назад она не могла себе представить, что будет сидеть в поезде, везущем её к сыну.

Глава 12

ПОЧЕМУ ЖИВА ПАМЯТЬ

. Паша вернулась в спальню, заглянула в кроватку к малышу, забралась под одеяло, но так и не уснула. Она понимала, что в этот день они с Ваней и малышом чудом спаслись, и вообще в её жизни уж больно много чудесного! И этой ночью она вновь вспомнила, как ехала в поезде, который останавливался на каждом по­лустанке, как бегала на станциях за кипятком, чтобы запить галеты из сухого пай­ка. Пассажиров было не очень много: к этому времени передвижение людей на восток остановилось, люди возвращались из эвакуации.

На третьи сутки днём стало заметно теплее, в окнах вагона появились хлоп­ковые поля, на полустанках возле плетнёвых мазанок толпились старики казахи, предлагая помидоры, дыни. Паша хотела купить дыню для Бори, но потом от­казалась от этой мысли. Ей предстояло нести в эту жару на себе скатку шинели, рюкзак.

В Чимкенте до детского дома она добралась на попутке. Под детский дом была переоборудована бывшая школа. За забором стояли высохшие акации, под ними на пыльной площадке носилась босоногая ребятня. С замирающим сердцем, Паша остановилась, надеясь увидеть своего мальчика: а вдруг она его не узнает? Но нет, его здесь не было.

В кабинете заведующая детским домом, пожилая казашка, с любопытством смотрела на старшего лейтенанта медицинской службы, приехавшую в такую даль из самой Москвы.

- Боря Марчуков? А его забрала женщина, с неделю назад. Чуть постарше Вас будет.

Паша выронила вещмешок из рук:

- Как? Кто его мог забрать? Куда забрали?

- Сейчас, сейчас . Посмотрим .

Заведующая наклонилась над амбарной книгой:

- Вот: Киселёва Анна Ивановна. Вот её паспортные данные .

- Куда они уехали?

- Они отправились в Чимкентский военкомат, вместе с представителем из во­енкомата.

. Через час Паша была у военкома Чимкента.

- Да Вы не волнуйтесь, присаживайтесь! Всё хорошо с Вашим сыном! - угова­ривал её высокий полковник. Под орденскими планками боевых наград на груди полковника висела на перевязи высохшая рука.