Уолбэнгер

Он ухмыльнулся и отвернулся, что дало мне возможность пробормотать «о, мой бог», не встречаясь с ним взглядом и продолжить работать с миской и яблоками.

— Ладно, делай, что я скажу, понял? — сказала я, пересыпая сахар в миску.

— Понял.

Я начала бросать яблоки и Саймон следовал моим инструкциям, как по бумаге.

Когда я попросила больше сахара, он подсыпал. Когда я попросила больше корицы, он выполнил. Когда я попросила его, выжать лимон, он выжал его так хорошо, что мне было трудно держать язык за зубами от его горла.

Я металась и пробовала, и когда они были, наконец, в готовы, я поднесла кусочек к его рту.

— Открой, — сказала я, и он наклонился.

Я положила яблоко на его язык, и он прикусил его зубами, прежде чем я успела убрать свои пальцы. Он позволил губам захватить приблизительно два, и я медленно вытягивала их, чувствуя его изящно и сознательно обернутый язык вокруг них.

— Вкусно, — сказал он мягко.

— Ха, — ответила я, оглядывая на секс на двух ногах, находящийся передо мной.

Он жевал.

— Сладкая. Сладкая, Кэролайн.

— Ха, — я успела снова. Мозг знал, что это было плохо, Сердце билось в груди.

— Тебе хорошо? — спросил он, зная, что улыбка в опасной близости, граничащая с ухмылкой.

— Мне хорошо, — ответила я, горя от пальцесношения. Перемирие отстой, гарем отстой. Кто это заботит, если нет «О»? Мне нужно немедленно вступить в контакт с этим мужчиной в самом худшем смысле этого слова.

Моя сексуальная стена была поражена, и когда я приготовилась разорвать одежду с его тела, бросить его на землю и объезжать среди груды яблок и корицы, направляя нас скалкой, мой телефон зазвонил.

Спасибо, господи.

Я посмотрела на голубоглазого дьявола и пустилась через всю комнату, подальше от затуманещаго мозг вуду. Я видела его лицо, когда бежала, и он выглядел немного разочарованно.

— Девочка, что ты делаешь сегодня вечером? — взвизгнула Мими в трубку.

Я отстранила ее подальше от своего уха, пока не началось кровотечение. У Мими было три уровня звука: нормально-громкий, возбужденно-громкий и опьяненно-громкий. Она была взволнована, применяя опьяненно-громкий.

— Я готовлюсь обедать. Где ты?— спросила я, кивнув Саймону, который начал выкладывать яблоки на корж в блюдо.

— Я хочу выпить с Софией. Что ты делаешь? — закричала она.

— Я же сказала тебе, готовлюсь обедать! — Я засмеялась.

Саймон вышел в гостиную с пирогом в руках.

— Я должен положить это в печь? — спросил он.

— Держись, Мими. Пока нет, мне еще нужно смазать его немного кремом, — сказала я ему, и он нырнул обратно на кухню.

— Кэролайн Рейнольдс, там, что, был мужчина! Кто это был? С кем ты ужинаешь — с?.. И что ты смазываешь щеткой с кремом? — она убивала меня, и ее голос становится еще громче.

— Успокойся женщина. Боже мой, какя же ты громкая! Я ужинаю с Саймоном, и мы делаем яблочный пирог, — объяснила я, а она сразу закричала Софии.

— Дерьмо, — пробормотала я, и услышала, как телефон отдернули подальше от Мими.

— Рейнольдс, что ты делаешь? Ты печешь пироги с соседом? Ты голая? — кричала София, выпытывая из меня.

— Ладно, нет, вам обеим нужно успокоиться. Кладу трубку, — я прокричала ей, пока та кричала на меня. Я слышала визг Мими, ее гадости про пироги и сливки. София стала грозной, но я не повелась на это, когда просто повесила трубку.

Я вздохнула и пошла, искать Саймона, с пирогом в руках. Я хмыкнула, смотря на себя.

* * *

— Боже мой, так хорошо, — я всхлипнула, закрыв глаза и теряя себя в ощущениях.

— Я знал, что тебе понравится, но я понятия не имел, что тебе это настолько понравится, — прошептал он, глядя на меня с напряжением во взгляде.

— Прекрати болтать, ты испортишь мне удовольствие, — я застонала, потягиваясь и реагируя на все, что он предлагал мне.

— Ты хочешь еще один? — предложил он, поднимаясь на локтях.

— Если я съем еще, то не смогу завтра ходить.

— Давай, будь плохой девочкой — ты это заслужила. Я знаю, ты хочешь, Кэролайн, — пошутил он, наклоняясь ближе.

— Ладно, — решила я, раскрыв рот еще раз. Я закрыла глаза и услышала, как он копошился около, прежде чем положить кусочек в рот. Вздыхая, я почувствовала его и сомкнула губы вокруг того, что он предложил.

— Я никогда не видел женщину, которая могла бы вкусить так много в один присест, — он удивился, смотря на меня, пока я пребывала в отменном состоянии.

— Да, хорошо, ты еще никогда не встречал женщину, которая любит фрикадельки настолько, насколько я, — простонала я с полным ртом, чувствуя себя наполненной выше краев, но и, не желая, чтобы еда закончилась.

Саймон только что приготовил мне, вполне возможно, самую прекрасную еду когда-либо опробованную, поразив каждый вкусовой рецептор, который должен был быть поражен. Он изучил, как сделать самые удивительные фрикадельки от женщины в Неаполе, и поклялся, что они будут лучшими, которые я когда-либо пробовала.

После не менее чем семи шуток о шарах и ртах, я должна была согласиться, что это были лучшие шарики, которые я когда-либо вкушала.

Боже, он сделал отличные фрикадельки.