Читаем Уорлегган полностью

Чтобы снизить расходы, все работы по меди отложили, и по той же причине пришлось принять и другое тяжелое решение. Работы велись на наклонном штреке, а над головой имелось уже выработанное пустое пространство. Очень скоро станет опасно спускаться без деревянной крепи. Ставить ее было слишком расточительно ради жилы неизвестного размера и качества, и вместо того, чтобы вести добычу по наитию, следовало сделать несколько наклонных шурфов на разных уровнях, чтобы прорезать жилу на разной глубине и создать резервы для добычи. Таким был правильный метод, но недостаток капитала не оставлял выбора.

Слухи о принятом в Касгарне важном решении не вышли за пределы поместья. Посещая Труро, Росс встретился с Ричардом Тонкином, которого не видел уже год, и рассказал ему о найденном олове. Основываясь на собственном опыте, Тонкин нашел новость обнадеживающей, а его опыт был немаленьким, учитывая, что когда-то он служил управляющим «Объединенных шахт». Сам он больше не занимался горным делом, поскольку полгода назад купил небольшое судостроительное предприятие в Ист-Лоо на паях с Гарри Блюиттом — еще одним пострадавшим от краха «Карнморской медной компании», ему Росс дал взаймы во время краха. Дела у них шли хорошо.

Росс расстался с Тонкином, взбодренный его комментариями. Если просто продолжать, даже с самой скромной прибылью, то этого хватит на жизнь, люди не останутся без работы и наконец-то смогут себя уважать.

В конце следующей недели к Элизабет заехала Верити, сестра Фрэнсиса. После гибели брата она не была в Тренвите, но ее давно уже приглашали, и лед следовало растопить. Элизабет заставляла себя не думать о предложении Джорджа, хотя эти мысли постоянно будоражили разум и сердце. Верити привезла с собой пасынка, Джеймса Блейми, который неожиданно на несколько дней приехал на побывку. Молодой, шумный и добросердечный, явно привязанный к мачехе в собственной мальчишеской и грубоватой манере, Джеймс помог Элизабет отогнать навязчивые мысли.

Узнав о болезни миссис Чайновет, они встревожились и хотели тут же отбыть, но Элизабет и слышать об этом не хотела. Теперь за ее матерью прекрасно присматривают. Наняли сиделку и двух новых слуг, теперь можно лишь ждать и надеяться, что через несколько недель ей станет лучше, и она сможет передвигаться. Верити гадала, что означает словечко «теперь», то и дело проскакивающее в разговоре.

Джеймс глазел на красавицу Элизабет с открытым ртом, как частенько смотрят юноши, и получал удовольствие, разъезжая по округе на взятой взаймы лошади. Он сопровождал Верити во время ее визитов к старым друзьям и в воскресенье поехал с ней в Нампару на обед и чай. Демельза ждала их, они с Верити обнялись, а Росс пожал руку Джеймсу Блейми. Потом Джеймс чмокнул Демельзу, и лишь тогда она набралась смелости задать вопрос, который Росс заставил себя не задавать:

— Но... почему Элизабет не с тобой?

— Она собиралась, но внезапно свалилась с головной болью. Она сильно беспокоится за мать, сами понимаете. Передает свои извинения и наилучшие пожелания.

Они вошли в дом, разговаривая и смеясь с большей непринужденностью, чем могли бы в присутствии Элизабет. Когда они обсуждали встречу Росса с Марком Дэниэлом, взгляд Верити остановился на окне, подтвердив ее прежнее впечатление, что дым из трубы шахты всё еще поднимается.

— Как я вижу, ты еще не сдался, — сказала она.

Росс объяснил.

— Всё висит на волоске, всё против нас. Но качество руды на этой неделе впечатляет — к счастью, она окупит все расходы на дальнейшее развитие, но стоит жиле хоть чуть-чуть оскудеть, и мы пропали.

— Знаете, — громогласно объявил Джеймс Блейми, — я еще никогда не спускался в шахту, а для меня нехарактерно подобное пренебрежение. Далеко ли до днища, капитан? Вы сами карабкаетесь, или у вас есть эти новомодные корзины?

— Росс, может быть, после обеда ты мог бы отвести Джеймса на шахту? — предложила Демельза.

— Разумеется.

— Ха! Значит, я-таки спущусь, — сказал Джеймс. — Хотя есть у меня подозрение, что голова пойдет кругом оттого, что придется лезть в другом направлении, нежели обычно. Когда карабкаешься по вантам, так приятно видеть внизу палубу, даже если она размером с визитную карточку. На шахте, наверное, я взлечу обратно на поверхность, если ослаблю хватку!

Перед обедом пришел Дуайт. Неделю назад Демельза выудила у него причины крушения планов по женитьбе на Кэролайн, и теперь как никогда раньше чувствовала себя ответственной за его благополучие.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сага о Полдарках

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия