Уоррен Баффет. Биография

Он показал собравшимся слайд, на котором было наглядно видно, что за несколько лет темпы капитализации компаний превысили темпы роста экономики в невероятные несколько раз. Это, по словам Баффета, означало, что следующие семнадцать лет будут выглядеть никак не лучше, чем длительный период с 1964 по 1981 год, когда индекс Доу-Джонса практически не рос. «Если бы мне нужно было прикинуть наиболее реалистичный показатель возврата на инвестиции для этого периода, — сказал он, — то я остановился бы на цифре шесть процентов»¹¹. Однако недавний опрос PaineWebber-Gallup показал, что инвесторы ожидают возврата в пределах от тринадцати до двадцати двух процентов¹².

Баффет подошел ближе к экрану. Двигая своими кустистыми бровями, указал на карикатуру, взятую из легендарной книги о фондовом рынке под названием Where Are the Customers’ Yachts? и изображавшую обнаженных мужчину и женщину¹³. «Видите? Мужчина говорит женщине: “Есть вещи, которые невозможно объяснить девственнице ни с помощью слов, ни с помощью картинок”».

Аудитория вполне уяснила основную мысль его выступления — по мнению Баффета, люди, вложившиеся в акции интернет-компаний, потерпят крах. Собравшиеся сидели в полном молчании. Никто не захохотал, не засмеялся, даже не улыбнулся.

Стараясь не обращать внимания на реакцию аудитории, Баффет вернулся к трибуне и рассказал, какие подарки он припас для собравшихся от имени Berkshire Hathaway. «Я только что купил компанию Netjets, продающую доли во владении реактивными самолетами, — сказал он. — Я поначалу подумал о том, чтобы передать каждому из вас в собственность по одной четвертой части самолета Gulfstream IV. Но когда прилетел в аэропорт, то понял, что для большинства из вас это будет слишком мелким подарком». И тут аудитория, наконец, расхохоталась. Поэтому вместо четверти G-IV он дарит каждому из собравшихся по ювелирной лупе, которую можно использовать для того, чтобы рассматривать брилли£нты на обручальных кольцах чужих жен (в особенности третьих).

Шутка достигла своей цели. Аудитория дружно рассмеялась и зааплодировала. Затем опять наступило молчание. Было понятно, что все участники дискуссии глубоко задумались. Рассказы о чрезмерной раздутости фондового рынка в Солнечной долине в 1999 году были столь же уместны, как проповедь целомудрия в публичном доме. Речь Баффета заставила многих напряженно вцепиться в ручки кресел, но это еще не означало, что все слушатели как один завтра же начнут новую жизнь.

Тем не менее кое-кто из собравшихся посчитал, что услышал для себя нечто полезное.

«Потрясающе. Он открыл нам суть фондового рынка всего за один урок», — подумал Гейтс¹⁴. Финансовые менеджеры, многие из которых охотились за недооцененными акциями, сочли речь Баффета утешительной, даже прочищающей мозги.

Баффет помахал в воздухе книгой. «Это интеллектуальная основа бума на фондовом рынке 1929 года. Книга Эдгара Лоуренса Смита “Простые акции как объект долгосрочного инвестирования” доказала, что акции всегда дают больший доход, чем облигации. Он выявил пять причин этого, однако суть состоит в том, что компании сохраняют часть своей выручки, которую могут впоследствии реинвестировать с той же доходностью. Это не что иное, как капитализация — идея, которая в 1924 году потрясала своей новизной! Однако, как часто говорил мой наставник Бен Грэхем: “Хорошие идеи могут доставить тебе куда больше неприятностей, чем плохие”, потому что ты забываешь, что у хорошей идеи есть свои границы. Лорд Кейнс в предисловии к книге написал: “Существует немалая угроза, связанная с тем, что мы ожидаем от будущего определенных результатов, основываясь на прогнозах из прошлого”»¹⁵.

Баффет пытался донести до собравшихся одну простую вещь: невозможно экстраполировать будущее развитие, основываясь на чрезмерном росте цен на акции за несколько последних лет. «Ну что, остался ли здесь хоть кто-то, кого бы я не оскорбил?»¹⁴

Он сделал паузу. Вопрос был риторическим, и никто не поднял руку. .

«Спасибо», — произнес Баффет и завершил выступление. ¹⁴

Его правилом всегда было: «Хвали человека, критикуй конкретные шаги». Его речь была призвана стать провокационной, а не обескураживающей. Баффет в немалой степени заботился о том, что будут думать о нем собравшиеся. Он не назвал никого из виновников по имени и предполагал, что все правильно воспримут его шутки. Его аргументы были столь мощными, практически неопровержимыми, что даже те, кому не понравилось его послание, должны были признать его силу. В любом случае никто из аудитории не высказал своих ощущений во всеуслышание. Он отвечал на вопросы до момента официального окончания собрания. Наградив его овацией, участники начали вставать со своих мест. Вне зависимости от того, как они восприняли его выступление — как совершенный образец правильного хода мысли об инвестировании или как последний рык старого льва, — в любом случае оно было проявлением силы и мастерства.