Уосэ Камуи. Часть I

Внутри хижина выглядела не менее убого, чем снаружи. Вся она представляла собой единую комнату, посреди которой горел грубо сложенный из камней очаг, дым от которого уходил в сделанную над ним в крыше дыру. Стены хижины были сложены из разного размера и не особо прямых брёвен, а щели между ними законопачены волокнистой корой и мхом. Не смотря на всё это, внутри было не намного теплее, чем снаружи.

Возле очага сидела укутанная в такие же одежды из шкур, как и тот мужчина, неопределённого возраста женщина со смуглой кожей и испещрёнными морщинами лицом. Рядом с ней возле очага тихонечко сидели трое детей, чумазые и с торчащими в разные стороны грязными волосами. Они заворожённо смотрели, как мать то помешивает деревянной ложкой какое-то варево в большой каменной миске-чаше, стоящей на краю очага. То как она палкой выуживает из него горящие угли, и подкладывает их поближе к этой чаше, чтобы та не остывала и еда в ней продолжала готовиться.

Мужчина открыл настежь дверь хижины и начал втаскивать волокуши внутрь. Женщина встала, с любопытством пытаясь рассмотреть, что же он принёс, когда тот свалил волка в ближайшем углу. Один из детей бросился закрывать за отцом дверь, стараясь сохранить внутри скудное тепло.

Наконец, долго щурясь, женщина рассмотрела, что же её муж притащил в дом. Лицо её исказила гримаса ужаса, и она закричала, указывая на зверя:

– А! А! А! А! – срывались с её губ короткие крики, похожие на карканье вороны.

Мужчина подошёл к ней и начал что-то говорить. Их древний язык Аой был не знаком, и она не смогла понять ни слова.

– Что он говорит? – спросила она Акиру.

– Говорит, что я спас ему жизнь, убив большого белого зверя, защищая его. И что теперь он обязан мне жизнью.

– Аха-ха-ха! Он решил, что ты защищал его от медведя?! – Аой расхохоталась, – Какой глупый человек!

– Угу. – кивнул Акира, соглашаясь, – Люди в то время особым умом не отличались. Впрочем, как и теперь.

Женщина перестала «каркать» и громко заговорила, указывая пальцем то на волка, то на дверь хижины. Тут и без перевода было понятно, что она требовала от мужчины убрать опасное животное из дома.

Мужчина снова заговорил успокаивающим тоном и показал на волка.

– Он говорит, что связал меня. И я не смогу причинить никому вреда. Что к тому же я ранен и снаружи наверняка погибну.

Женщина опасливо подошла к волку поближе, косясь на его морду, и осмотрела рану. Что-то сказала мужчине уже ровным тоном и махнула рукой в сторону двери.

– Она говорит, что рана слишком глубокая, и я всё равно скоро умру. Что лучше меня убить и освежевать на улице сейчас, чем дать мне мучиться перед смертью.

Мужчина закричал и топнул ногой.

– Он говорит, что если лечить и ухаживать за мной, то я имею все шансы чтобы выжить. Говорит, что духи рассердятся на них, если они убьют посланного им священного защитника.

Женщина снова покосилась на волка, прошла в дальний угол хижины, некоторое время поковырявшись в барахле, сваленном в нём, выудив оттуда кожаный мешочек и вручила его мужчине, что-то сердито говоря и тыча его пальцем в грудь.

– Она дала ему целебное средство и говорит, что я могу остаться. Но если с кем-то из них что-то случится по моей вине, то она лично убьёт и меня, и его заодно. И никакие духи его не спасут.

Довольный своей маленькой победой мужчина принялся сразу накладывать данное женой средство на рану белого волка.

Дети, по-прежнему сидевшие возле очага, притихшие и жадно слушавшие разговор взрослых, теперь оживились и зашушукались. Они стали было ближе подбираться к углу хижины, где отец лечил этого огромного гостя, но мать прикрикнула на них, и они понуро вернулись к очагу, снова расселись рядом с ним на шкурах, и сверкали любопытными глазами в тот угол.

– Она строго-настрого запретила им подходить ко мне. – сказал Акира и посмотрел на врачующего его раны человека, – Зря он старается. Его женщина была права – это лишь продлит мои страдания. Жизнь уже начала покидать моё тело.

* * *

Ближе к вечеру снаружи разыгралась метель. Ветер находил не законопаченные щёлочки в стенах и жалобно свистел, врываясь внутрь. Вся семья собралась возле очага и молча ела, изредка поглядывая в тот угол, где был белый волк.

Он уже пришёл в себя, но поняв, что связан, не делал попыток освободиться и просто лежал, прикрыв глаза и чувствуя, как жизнь медленно покидает его тело.

Людям же казалось, что он задремал под убаюкивающий треск дров в очаге.

– Нужно его покормить. – неожиданно прервала молчание девочка.

Все посмотрели на неё.

– Что? – недоумённо спросил отец, внезапно осознавая, что связывая пасть зверю, он не продумал, как будет кормить его.

– Еда. Нужно покормить его… – повторила девочка, но увидев сердитый взгляд матери, осеклась и снова замолчала.

– Да… Нужно… – протянул задумчиво отец.

Теперь, когда волк пришёл в себя, ему было страшно подходить к нему. Он боялся его, не смотря на то, что сам притащил сюда и заверил жену, будто духи послали этого зверя им.

– Нужно было всё-таки оставить его там. – тихо пробормотал он себе под нос.