Уот Тайлер

— Знаю, — отвечал Ричард, — и, безусловно, им доверяю. Но я не хочу обижать недоверием добрых граждан Лондона. Всякий раз, когда я появлялся среди них, меня встречали выражения преданности и почтительности. Вы, конечно, не могли забыть моего первого посещения Сити, сэр Симон, и того приема, который мне был там сделан по этому случаю?

— Прекрасно помню, государь, — отвечал Бурлей. — Но положение вещей изменилось с тех пор. Во всяком случае, мы скоро услышим, что донесет лорд-мэр.

Как раз в эту минуту вошел привратник с белой булавой. Отвесив низкий поклон, он доложил королю, что лорд-мэр и сэр Джон Фильнот только что прибыли во дворец.

— Очень кстати! — воскликнул Ричард. — Приведите их к нам немедленно и позаботьтесь также, чтобы их свита была хорошо накормлена.

— Они живо отозвались на приглашение, — заметила принцесса.

Едва привратник удалился, как явился камергер, он доложил о прибытии архиепископа кентерберийского и лорда верховного казначея, сэра Роберта Гэльса.

— Теперь совет наш может состояться, — сказал король и повторил такое же приказание, какое только что отдал привратнику. — Пожалуйте, государыня, займем наши места! — добавил он, обращаясь к принцессе.

— Прежде чем начнется совет, — заметила она, — не найдете ли нужным поговорить с господином Джефреем Чосером и мессером Венедетто? Они оба были в плену у мятежников и могли бы рассказать многое, о чем небесполезно услышать государю.

— Пусть они сделают свое сообщение перед Советом, — сказал Ричард. — Попросите их последовать за нами, — добавил он, обращаясь к сэру Симону.

Введя принцессу на помост, король помог ей сесть на одно из королевских кресел, затем занял место рядом с ней. По правую руку короля встали барон де Вертэн и сэр Евстахий Валлетор, между тем как сэр Симон Бурлей с Чосером и Бенедеттом встали по левую от него руку.

Все остальные придворные оставались посреди комнаты. Между ними и королевским помостом поместилась кучка богато одетых свитских.

Глава VII СЭР ВАЛЬВОРТ И СЭР ФИЛПОТ

Вскоре у входа в залу послышался шум. Вслед затем показались двое чрезвычайно своеобразных по наружности людей, которые, следуя за приставом, пробирались сквозь толпу присутствующих.

Первый из них был лорд-мэр. Ростом немного выше среднего, плотный, но соразмерно сложенный, сэр Уильям Вальворт имел чисто саксонское обличив. Его волосы и борода были светло-русого оттенка, а ясные серые глаза отличались живостью и проницательностью. Его открытое лицо отличалось добродушным и приветливым выражением, но оно могло также становиться суровым, когда требовалось показать строгость. Его сложение свидетельствовало о большой телесной силе, к тому же он был очень искусен во всех военных упражнениях. По профессии — купец, сэр Уильям был в то же время воином, у него под командой состоял значительный отряд вооруженных людей, его дворец охранялся сильной стражей.

Одежда лорда-мэра состояла из темно-синего бархатного кафтана с меховой опушкой; его камзол был из такой же материи; шею окружал воротник «S.S.»[17], с пояса спускался меч, которому впоследствии суждено было сделаться историческим.

Сэр Уильям Вальворт был богатый лондонский купец и пользовался большим почетом у своих сограждан за высокие качества своей души. Он был членом Компании Рыботорговцев, и когда возвысился до поста лорда-мэра, товарищи устроили в честь его изумительно блестящий пир. Впоследствии его статуя была помещена в большой зале Компании Рыботорговцев, в углублении, позади кресла первого старшины.

Сэр Джон Филпот также был богатый и известный лондонский купец. Года за три до того времени, к которому относится наш рассказ, он совершил удивительно отважный подвиг, о котором выше было уже упомянуто вскользь. Когда вспыхнула война с Шотландией, один смелый морской разбойник, по имени Мерсер, командовавший несколькими кораблями, рассеял торговый флот из Скарборо. Государственный совет не предпринимал ничего для задержания дерзкого разбойника, который безнаказанно продолжал хозяйничать на Северном море. Тогда сэр Джон Филпот снарядил маленькую эскадру на свой собственный счет и отправился ловить отважного капитана. Мерсер был легко найден. Он не только не пытался скрыться, но приготовился вступить в борьбу с храбрым лондонским гражданином, который вдруг бросился на него и, взяв в плен его и все его корабли, доставил их в лондонский порт. За этот доблестный и патриотический подвиг он получил выговор от Совета, который запретил ему вести войну на свой страх. Но его не смутило такое порицание, он чувствовал, что заслужил признательность своих сограждан.