Уот Тайлер

— Что привело тебя в такой час? — спросил предводитель мятежников.

— Во-первых, нужно тебе сказать, что лучше вовсе не иметь часовых, чем иметь пьяниц. Оба спят мертвым сном. Я пробовала растолкать их ногой, но безуспешно. Изменник, прокравшись, мог бы убить тебя спящим, если бы захотел.

— К делу! — воскликнул Уот.

— Сюда пришел какой-то святой отшельник, желающий говорить с тобой. Он назвался братом Гавеном. Я заметила его, когда он пробирался, точно призрак, среди спящей рати, и, узнав, что он ищет твой намет, привела его сюда.

— Впусти его. Я знаю этого благочестивого человека.

Минуту спустя отшельник, дожидавшийся возле намета, был введен. Он откинул свой капюшон. Его проводница хотела уже удалиться, но Уот Тайлер приказал ей остаться.

— Сын мой, я хотел бы поговорить с тобой наедине, — сказал отшельник.

— Это невозможно, святой брат, — ответил Уот. — Не стесняйся присутствием этой отважной девицы. Она может хранить тайну так же хорошо, как мужчина.

— Даже лучше, — заметила Фридесвайда.

— Ты слышал? Так говори же.

— В таком случае, не пеняй на меня за мою откровенность, — ответил отшельник. — Я имел видение в моей келье, мне была открыта твоя судьба.

— Моя судьба! — воскликнул Уот.

— Готов ли ты выслушать? — торжественно спросил отшельник.

— Да, — твердо отвечал главарь мятежников. — Я никогда не отступаю перед знанием.

— В таком случае, узнай же, что до наступления следующей недели ты умрешь кровавой смертью.

Дрожь пробежала по всему телу Уота, как будто на него повеяло могильным холодом, сковавшим все его мысли. Он с минуту не мог перевести дух и оставался недвижим, устремив пристальный взгляд на отшельника. Заметив силу произведенного на него впечатления, Фридесвайда выступила вперед и грубо толкнула его.

— Опомнись, будь самим собой! — воскликнула она. — Не поддавайся смущению от глупой болтовни ясновидящего монаха! Я не привела бы его к тебе, если бы могла угадать его намерение. Увести его отсюда?

— Выслушай меня, прежде чем прикажешь удалить меня! — сказал отшельник. — Оставь это мятежное войско до наступления рассвета, и твоя жизнь может быть пощажена.

— Неужели ты согласишься на это?! — воскликнула Фридесвайда, обращаясь к предводителю мятежников. — Ты будешь не тем, чем я тебя считала, если послушаешься такого совета. У тебя есть рать, с которой ты можешь истребить всех вельмож в стране, и, если пожелаешь, поднимешься даже до трона. Неужели же ты откажешься от всего этого из-за бреда монаха?

— Нет! — воскликнул Уот Тайлер, быстро вскакивая с места и вызывающе гладя на монаха. — Понимаю твой замысел, лживый поп! Ты подослан ко мне, чтобы запугать меня твоими праздными предостережениями. Но я смеюсь над ними! Я буду также отважно продолжать свой поход, как начал его, и не остановлюсь до тех пор, пока не достигну намеченной цели.

— Так иди же, гордец, навстречу своему приговору! — воскликнул отшельник. — Я сделал свое дело, предостерег тебя.

С этими словами он повернулся, желая удалиться.

— Постой! — крикнул Уот. — Признайся, что ты был подослан настоятельницей монастыря Св. Марии.

— Меня послала твоя покинутая жена, которой я рассказал о своем видении, — возразил отшельник.

— Я догадывался об этом, — сказал Уот. — Уходи!

— Разрешаешь ли ему свободный пропуск? — спросила Фридесвайда.

— Конечно. Ты проводишь его за сторожевую линию лагеря, — ответил Уот. — Я не желаю, чтобы ему был причинен какой-либо вред.

Монах Гавен устремил пристальный, умоляющий взор на предводителя мятежников. Не видя на его лице никакой перемены, он вышел из намета вместе с Фридесвайдой.

Спустя полчаса и Уот Тайлер, надев свои доспехи и привязав меч к поясу, вышел из намета.

Часовые все еще спали у входа мертвецким сном, он не потревожил их.

Глава IV БЕГЛЫЙ — ВОЖДЬ ЭССЕКСЦЕВ

Необходимо заметить, что поход мятежников происходил почти в середине лета, когда ночи самые короткие и такие хорошие, теплые, что не представляется большим неудобством спать на сырой земле, под открытым небом. При сероватом свете утренней зари, оттенявшем поразительное зрелище, открывавшееся перед глазами Уота Тайлера, он увидел тысячи крестьян, которые лежали врастяжку на земле, занимая равнину во всех направлениях. И почти вся бесчисленная рать была погружена в сон. Лишь немногие начинали подыматься. Кое-где еще светились огоньки бивуачных костров, представляя своим желтоватым пламенем резкую противоположность с бледным светом утренней зари. В общем же, равнина походила на огромное поле сражения, усеянное после битвы трупами убитых.

Эта мысль мелькнула у Тайлера, когда он озирался кругом, и в сердце его на минуту прокралось мрачное предчувствие. Не вполне еще оправившись от тяжелого впечатления, навеянного предостережением отшельника, он не мог отогнать от себя страшную мысль, что, может статься, не пройдет и недели, как все это огромное войско будет рассеяно и разбито и сам он, гордый предводитель рати мятежников, будет убит.