Уот Тайлер

— Еще минуту! — воскликнула Эдита и, обращаясь к принцессе, спросила: — Быть может, ваше высочество не слышали о том, что случилось со времени вашего отъезда?

— Я уже все рассказала, — заметила леди Изабелла.

— Не бойтесь! — сказала принцесса. — Отныне вы будете под моей защитой.

Эдита все еще прижималась к настоятельнице, чувствуя, что охотно осталась бы с ней. Но она понимала, что это невозможно, и решилась наконец распрощаться.

— Прощай, мое дорогое дитя! — воскликнула леди Изабелла, нежно обнимая ее. — Я всегда буду поминать тебя в моих молитвах. Да защитят тебя все святые угодники!

Эдита, слишком взволнованная, чтобы выражать свои чувства словами, поспешно вышла из комнаты.

— Будь спокойна, Изабелла, — сказала принцесса, в свою очередь, сильно взволнованная всей этой сценой. — Я буду для нее, как родная мать.

Эдита чувствовала себя еще более опечаленной тем, что не могла проститься с матерью: в тот день г-жа Тайлер почему-то не могла прийти в монастырь, а времени оставалось слишком мало, чтобы послать за ней. Но сестра Евдоксия вызвалась передать ей поклон и горячий прощальный привет от дочери.

Эдита вплоть до своего отъезда уже не виделась больше с настоятельницей. Как ни казалась спокойна леди Изабелла, но она не полагалась на свои силы и передала только своей любимице через сестру Евдоксию следующие простые слова: «Возвращайся, когда бы ты ни пожелала. Твоя келья будет постоянно готова для тебя».

Что же касается сестры Евдоксии, то та сдерживалась, пока Эдита не уехала. Но, когда она увидела ее отъезжающей со двора, слезы хлынули у нее из глаз. Все монахини также были опечалены отъездом милой девушки, которая была общей любимицей, многие затуманившимся взором провожали ее, когда она выезжала со свитой принцессы.

Ввиду крайней поспешности отъезда никаких приспособлений нельзя было сделать — Эдита была посажена на седло позади одного из грумов.

Глава II ЭЛЬТГЕМСКИЙ ДВОРЕЦ

Молодая девушка была так опечалена, что более часа ничего не видела, ничего не замечала. Но мало-помалу она начала различать, что кортеж поднимается на красивый лесистый холм. Когда достигли его вершины, перед ней открылся вдруг чудный вид.

С возвышения, на которое поднялся отряд всадников, Эдита увидела темную, поросшую вереском равнину, расстилавшуюся кругом на огромное пространство и тогда уже известную под названием Влекгита. С правой стороны эта равнина замыкалась королевским парком и поместьями Гринвича. Но взор ее недолго останавливался на зелени парка, он устремился вдоль по течению реки Темзы, блиставшей теперь в лучах заходящего солнца, и направился к Лондону, который Эдита увидела впервые.

Пораженная открывающимся зрелищем, она едва могла верить, что это — действительность, а не сон. Да, там, в отдалении, виднелся тот огромный город, о котором она так много слышала.

Вот угрюмый старый Тауэр с его крепкими стенами и бойницами, с его мрачной башней, над которой развевается королевский штандарт. Вот старинный мост со множеством узких, остроконечных сводов, с крепкими воротами на обоих концах, с живописными старинными зданиями, ютившимися около них. Вот собор Св. Павла с его тяжелой кровлей и высокой стрелкой, уходящей под небеса. Ниже находился Савой, царственное местопребывание Джона Гонта, гордого герцога Ланкастера. Другие жилища знатных особ, монастыри и храмы были разбросаны по обоим берегам реки. Но ничто не восхищало так молодую девушку, как вид расположенного в отдалении Вестминстерского аббатства.

Чосер, ехавший немного впереди, заметил, какое сильное впечатление производит на Эдиту открывающаяся перед нею картина. Он осадил немного своего коня и, поравнявшись с молодой девушкой, стал указывать ей наиболее замечательные здания. Но она не нуждалась в объяснениях поэта, так как сама по догадке узнавала их. Пока они разговаривали таким образом, перед ними вдруг предстало огромное замкообразное здание, скрытое до тех пор зеленым пологом деревьев. Когда Эдита вопросительно взглянула на Чосера, тот сообщил ей, что это — дворец Эльтгем.

— Этот дворец был построен более ста лет тому назад, — пояснил поэт. — И с тех пор он постоянно служил местопребыванием королей. Генрих III проводил здесь рождественские праздники в 1269 году; а лет пятнадцать тому назад наш покойный грозный монарх, Эдуард III, держал здесь своего узника, Иоанна Французского. Это был пышный плен, достойный великого монарха. Помню, однажды был устроен турнир, в котором принимали участие сам король с принцем Уэльским и со всеми герцогами королевства; затем был дан бал, в котором участвовали все красивейшие придворные дамы. Никогда, ни до, ни после того, я не видел такого множества красавиц. Там была одна, особенно выделявшаяся своей прелестью и затмившая всех присутствующих дам, но, увы, теперь она заживо похоронила себя в монастыре.

Эдита не обратила внимания на это последнее замечание и спросила Чосера.

— Принцесса избрала своим местопребыванием Эльтгем?