Уот Тайлер

— Вообще она всегда находится со двором, где бы он ни был — в Виндзорели, в Шене, в Вестминстере, или в Тауэре; но чаще всего она пребывает здесь. Она так привязана к этому дворцу главным образом потому, что провела там много счастливых часов со своим супругом, Черным Принцем.

— Нисколько не удивляюсь этому, — сказала Эдита. — О, как я хотела бы видеть этого храброго рыцаря!

— Вы можете видеть человека, который не уступает ему в храбрости, хотя и не пользуется такой славой. Это — его брат, герцог Ланкастер. Кроме того, вы можете видеть сына Черного Принца, короля.

— Похож ли король на своего благородного родителя? — спросила Эдита.

— Не особенно, — отвечал Чосер. — Он гораздо более походит на свою мать, принцессу.

— В таком случае он, вероятно, замечательно красив.

— Я уверен, что, увидя его, вы будете именно такого мнения, — улыбкой заметил Чосер.

Тем временем они приблизились ко дворцу. Звуки труб возвестили о прибытии принцессы.

Дворец представлял собой обширное, величавое сооружение из четырех зданий, окруженных со всех сторон высокими стенами и необычайно широким и глубоким рвом. Во дворец вели два хода с северной и с южной сторон через каменные трехпролетные мосты, причем каждый мост был защищен зубчатыми воротами. Кроме великолепной пиршественной залы, во дворце имелись часовня и целый ряд роскошных покоев. Ко дворцу прилегали прелестный цветник и большой двор для турниров. Наконец, при этом королевском поместье находилось не менее трех парков, изобиловавших тенистыми деревьями и бродившими на приволье оленями.

Вступив в ворота, отворенные настежь охранявшими их алебардщиками, и миновав мост, принцесса въехала на главный двор, где собралась толпа одетых в королевские ливреи слуг. Во главе их находился камергер с золотою цепью на шее и с белым жезлом в руке, чтобы приветствовать принцессу с приездом.

Во дворец уже дошли слухи о восстании в Дартфорде и о движении мятежников на Рочестер. Все это возбуждало сильную тревогу насчет безопасности принцессы, оттого-то ее возвращение было встречено с величайшей радостью. Эти чувства камергер и высказал ей в пространной речи, которая, быть может, и приличествовала случаю, но была довольно-таки утомительна.

Прежде чем сойти с коня, принцесса послала верхового гонца к королю, своему сыну, находившемуся тогда в Тауэре, известить его о своем благополучном прибытии в Эльтгем и просить приехать к ней на следующий день, рано утром, так как ей нужно переговорить с ним о предметах первостепенной важности.

Чосер и Венедетто, выразив свою признательность, могли теперь уехать, но она попросила их остаться, чтобы они лично могли рассказать королю об их приключениях у мятежников.

— Так как вы были очевидцами проделок этих преступников, то вы лучше, чем кто-либо, можете рассказать о них его величеству, — сказала она. — Вот почему я прошу вас остаться со мной до завтра.

Сделав все эти распоряжения, принцесса спешилась и вошла во дворец со своими дамами.

Тем временем Эдита имела возможность оглядеться кругом. Она была поражена великолепием и красотой здания. Сверх того, ей легко было заметить через открытые своды мостов, что внутри здания были еще другие дворы, свидетельствовавшие об огромном пространстве, занимаемом дворцом.

О превосходном порядке, в котором содержался дворец, можно было судить по огромному количеству свиты. Но молодая девушка была положительно очарована, когда увидала большую пиршественную залу с ее дорогими стенами из резного дерева, с галереей для менестрелей, с великолепным, облицованным деревом потолком, с несравненными сводчатыми окнами. Она так была поражена, когда вступила с принцессой и ее придворными дамами в эту безукоризненную залу, что у ней замер дух. Некоторое представление если не о красоте, то о величине этой роскошной залы можно составить себе, заметив, что она имела сто футов в длину и была соразмерно широка, а высота ее достигала пятидесяти футов, причем ее огромные стропила были сделаны из балок каштанового дерева.

Освежившись немного прохладительными напитками, принцесса прошла через парадные палаты в свои личные покои. Во все время путешествия она обращалась с Эдитой с явной благосклонностью и почтением, теперь же отвела ей комнатку, сообщавшуюся с ее собственными покоями. Кроме того, она распорядилась, чтобы Эдиту немедленно снабдили соответственным нарядом.

Утомленная дорогой, измученная пережитыми волнениями, принцесса рано удалилась на покой, но все же не раньше, как отслушав вечерню в придворной часовне.

Когда Эдита на следующее утро появилась в том наряде, который ей достали, то поразила всех своей красотой. Она уже не походила на простую крестьянскую девушку. Ее стройная фигура восхитительно обрисовывалась в узкой блузе из зеленого бархата. Золотой пояс, от которого спускалась длинная цепь из такого же металла, свободно обхватывал ее стан, а белоснежная шапочка на ее чудных кудрях придавала еще более нежности ее чертам лица.