Упадок и гибель Западной Римской Империи и возникновение германских королевств

Поражение имперских войск при Адрианополе произвело глубокое впечатление на современников: оно не только еще раз показало, каково соотношение сил между Империей и варварами, но и обнаружило, с какой опасностью связано поселение варваров-федератов на территории римского государства. Традиционное решение вопроса о варварах было двояким: считалось возможным либо уничтожение варваров, либо использование их на территории римского государства в качестве рабов и колонов. Изменение в соотношении сил между Империей и варварами и нужда в военных контингентах для пополнения римской армии делали подобную политику нереальной. Правительство пошло по пути использования вестготов в качестве федератов. Эта политика, осуществлявшаяся и Валентом и Феодосием, популяризировалась некоторыми писателями того времени. Пакат, например, утверждал, что принятие на службу Империи готов обеспечит римским лагерям солдат, а земле — работников. Фемистий писал о мудрости Феодосия, который не стал уничтожать варваров, но включил их в сферу своего господства и использовал в качестве поселенцев и рекрутов.[26] Подобная политика встречала также оппозицию и в правящих кругах, и среди различных слоев общественности. «Антигерманские» взгляды высказывались и накануне поселения готов в 376 г. в Восточной империи, и в последующий период. Во время обсуждения просьбы готов о принятии их на римскую территорию в имперском совете некоторые его члены были против удовлетворения ходатайства варваров. В конце 90-х годов IV в. крайнюю «антигерманскую» позицию занимал Синезий; он доказывал возможность восстания готских федератов, к которым присоединятся рабы готского происхождения, против Империи. Синезий требовал удаления варваров, которых именовал «инородными частицами», из войска и государственных учреждений. Варваров, по его мнению, можно использовать лишь в качестве зависимых земледельцев, т. е. колонов. Иероним утверждал, что нет ничего более абсурдного, чем использование готов в качестве федератов-воинов.[27]

Мирное сосуществование варварского анклава и римского государства оказалось в Восточной империи очень непродолжительным. Вестготы внедрились в 376 г. в общество, которое раздиралось острыми противоречиями. Пришельцы, представлявшие собой [38] чужеродную социальную структуру, на протяжении всего периода пребывания в Восточной империи оставались вне этой борьбы; В первый период вестготского восстания к ним присоединились, и оказали содействие беглые рабы и рабочие горных рудников во Фракии. И позднее, уже при Феодосии, был случай, когда солдаты римских войск (очевидно, варвары) перебежали к вестготам.[28] Но перебежчики, принятые варварами, растворялись в их среде, не влияя на их программу и характер действий. Позднее некоторые города, изнуренные имперскими налогами, открывали ворота варварам. Но и это не оказывало воздействия на политику готов. Готские вторжения опустошали целые области. В ряде случаев городской плебс оказывал готам ожесточенное вооруженное сопротивление, а Феодосии сумел пополнить свои войска за счет крестьян и работников горных рудников. Арианство готов способствовало отчуждению их от местного населения, среди которого утвердилось никейское вероисповедание. Смешанные браки между варварами и римлянами были запрещены.

Когда в конце 90-х годов IV в. в Восточной империи развернулась борьба между Гайной и «римской партией», а находившийся на римской службе вестгот Фравитта подавлял восстание беглых рабов и дезертиров во Фракии, Аларих не обнаружил ни малейшего намерения вмешаться в эти события.

В то же время пребывание вестготов на полуострове не оказало сколько-нибудь существенного воздействия на социальную политику римского правительства: оно продолжало предпринимать меры по прикреплению к земле колонов, пыталось препятствовать переходу крестьян под патроцинии магнатов, усиливало наказания за укрывательство беглых рабов и колонов.[29]

* * *

Италия в начале V в. была плохо подготовлена к тому, чтобы выдержать такое серьезное испытание, как вторжение вестготов. Для этой страны, как и для других частей Империи, характерен был кризис экономической и политической системы. Но здесь кризис усугублялся утратой Италией своего прежнего преимущественного положения, основанного на эксплуатации провинций. В экономике Италии господствующее положение занимало крупное землевладение сенаторов, императорского фиска и, со времен Константина, христианской церкви. Но часть земли находилась в руках городских средних землевладельцев, не совсем исчезла мелкая земельная собственность, особенно на севере полуострова. Как и в других странах, среди основных производителей на первый план выдвигались колоны, но рабы еще играли важную роль в хозяйстве. В конце IV в. в Северной Италии расселено было значительное число пленных варваров — алеманнов, готов и других. Тем не менее не хватало рабочих рук и обширные земельные пространства оставались необработанными, например, в Кампании. [39]