Упал, отдался!

Но и это достаточно проблематично, потому что этот чертов лунатик вместо того, чтобы спать, стоит сейчас у плиты в мамином фартуке и прикрывает глаза блином.

Чтоб ему голову напекло! Хотя, куда больше? Он и без этого дурной до отметки «максимум».

– Ренат? – чуть хрипло после сна спросил сын.

Внутри у меня всё похолодело. Ногтями пальцев ног вцепилась в пол, чтобы хоть как-то устоять на месте и не начать кудахтать о том, что всё совсем не так как все подумали.

А я уверена, мама уже точно успела подумать многое, в том числе и имена будущих пары внуков.

– Доброе утро, Саша! – первой оживилась мама, которая не переставала улыбаться ни одну секунду. Кажется, перегар Рената повредил что-то в ее голове. Надо будет потом проветрить. – А к нам вот мамин друг только что приехал.

– Мамин друг? – спросил Саша и, обойдя меня, первым вошел в кухню.

Только что? – стрельнуло в моей голове.

Ренат, наконец-то, убрал с головы блин и протянул моему сыну руку, которую тот, как ни странно, пожал и даже не выразил недовольство, только недопонимание и некоторую растерянность.

– Привет, Санёк, – подарил Ренат моему сыну открытую улыбку и протянул блин, только что снятый с головы. – Будешь?

– Ты сам печешь блины? – удивился Саша, но блин принял, сложил и убрал на отдельное блюдце.

– Я пытался разбудить твою маму, чтобы она занялась блинами, но ничего не вышло и пришлось всё делать самому. Мужчина должен помогать прекрасным дамам.

Сраный ты павлин…

Неотрывно смотрела на Рената, который так и не осмелился посмотреть на меня ещё раз. Под блинчиком теперь не спрячешься.

– А зачем ты так рано приехал? – прокурорские нотки в голосе сына снова кинули меня в океан паники. – Семь утра всего.

– Решил зарулить к вам перед тренировкой. Нашему клубу нужен новый юрист, а твоя мама, вроде, по этой части. Ну, и, как раз, у нее сейчас нет работы.

– Угу, – протянул мой сын, и мне стало ясно, что на этом допрос не закончен. Весь в своего деда. А это, в данный момент, очень нехорошо. – А имя моей мамы на клюшке – совпадение или нет?

Твою-то мать!

– Саша, – позвала я сына, всеми силами стараясь, чтобы голос мой не дрогнул и казался дружелюбным. – Не приставай к нашему гостю. Давайте, позавтракаем, и я тебя в школу отвезу.

– Ты прав, Саня, – сказал Ренат неожиданно. Без своего этого голоса для шуток, даже спину выпрямил и плечи расправил, будто после следующих слов мой сын может его ударить. – Мне нравится твоя мама.

– Ренат! – попыталась его заткнуть.

Он до сих пор пьяный, что ли?!

– Что, Вика? – посмотрел тот, наконец, на меня. – Саня нормальный, умный пацан. Он должен знать, что между нами что-то есть.

– Ренат, не сейчас, – давила я до последнего.

– Саня, – проигнорировал меня парень и снова посмотрел на моего сына. – В общем, твоей бабушке я уже всё сказал, теперь скажу тебе. Мне нравится твоя мама и даже больше, чем просто нравится, и я хочу с ней встречаться. Надеюсь, ты не будешь против?

Повисла пауза, во время которой Ренат протянул руку Саше, ожидая рукопожатия.

Кажется, я забыла, как дышать. Время остановилось и моё сердце вместе с ним. Даже мама перестала заворачивать творог в блины, уставившись на Сашу, от дальнейших слов которого зависело, вообще, всё.

– Я не против, – сухо с важностью министра сказал мой сын и пожал Ренту руку, должно быть, очень сильно, так как пальцы того побелели.

– Спасибо, дружище, – улыбнулся Ренат и мягко похлопал моего сына по плечу.

Я вспомнила, как дышать, сердце – как нужно биться.

Драки с утра не будет – день уже начат хорошо.

– Виктория, поставь чайник, – отмерла и мама. – Будем завтракать.

– Да. Только… Ренат, можно тебя на секундочку? – с трудом натянула улыбку.

– Сейчас, Вика, – снял тот со сковороды готовый блин. – Саня, подменишь?

– Да, – быстро согласился мой сын и встал вместо Рената у плиты.

Продолжая улыбаться так, чтобы улыбка не походила на спазм лица, дождалась, когда Ренат подойдет ко мне.

– Доброе утро, соня, – включил он сразу барсятину, когда мы немного отошли от кухни.

– Сейчас я тебе покажу доброе утро, – схватила его аз фартук на груди и резко потянула за собой, закинула в ванную комнату и закрыла нас на щеколду.

– Ты какого хрена выперся из комнаты? – шипела в его лицо.

– Я ссать захотел. А там твоя мама… и вот я в фартуке пеку блины. Я сам не в меньшем ахуе, чем ты.

– Ты должен был свалить из квартиры еще ночью, а не ходить по ней и метить…

– Так говоришь, будто я нассал в цветочный горшок твоей мамы через ее голову.

– Откуда мне знать, куда ты попёрся утром?! Кто тебе, вообще, разрешил гулять по квартире как у себя дома?

– Я думал, все видели мой приход, поэтому и пошёл в туалет, как у себя дома.

– Никто твой приход не видел, если, конечно, твоё появление можно назвать приходом. Ты приехал на автолюльке, подкатил к моей восьмидесятилетней соседке, сказав ей, что теперь тебе нравятся дамы постарше, а потом я перетаскивала тебя из люльки на свой балкон. Вот каким был твой, с позволения сказать, приход.

– Ты ревнуешь меня к своей соседке? – повел он игриво густыми бровями.