Упал, отдался!

– Ну, вот мы и одни, – расплылся котяра на соседнем сиденье в улыбке и положил ладонь на мое колено.

– Я почувствую себя полностью счастливой, когда останусь наедине с собой, – тронулась с места и влилась в городской поток машин.

– Зачем наедине, если можно просто лечь и расслабиться подо мной?

– Нет, спасибо. На сегодня мне тебя хватит.

– Обидно, вообще-то. Я так ювелирно поссал, что теперь как свой в твоей семье. Даже мама Таня прониклась.

– Мама Таня прониклась, потому что ты перед уходом сказал волшебное заклинание, служащее дня нее приворотным.

– Это что я такое сказал?

– Перфоратор и дюбель. Мама убеждена, что наше поколение не знает ничего, кроме марок телефонов и названий соцсетей. А тут ты – со своим перфоратором.

– Ну, значит, ей лучше сидеть или за что-нибудь держаться, когда она увидит мой инструмент в действии, – заявил парень самоуверенно.

– Ты неисправим, – качнула головой и остановилась на красный сигнал светофора.

– Да брось, – подхватил Ренат мою руку с руля, поднес к своим губам и этим вынудил посмотреть ему в глаза. – Всё ведь хорошо?

– Теперь стало всё сложно. Это твоё признание…

– А что с ним не так? Мы с самого начала договорились быть друг с другом честными. Ты и сама должна понимать, что невозможно просто так без каких-либо глубоких чувств спать с одним человеком и не иметь даже желания заглянуть под чужую юбку.

– У меня и без тебя не было желания заглянуть под чужую юбку.

Знаю, что очень плоско, но я не хотела заострять внимание на этой теме.

Любовь, привязанность, верность – иллюзорные чувства, которыми полнится только кто-то один из двоих.

Я точно знаю, что это так.

Высвободила свою руку из ладони Рената и тронулась с места на теперь уже зеленый сигнал светофора.

– А почему ты с мамой до сих пор живешь? – спросил Ренат. – Я это спрашиваю не потому, что считаю это стремным или чем-то ненормальным. Мне просто любопытно.

– Я живу с мамой последние лет пять. Раньше мы жили раздельно. Я и Саша в этом городе в небольшой квартире на окраине, потому что меня перевели на повышение в местный отдел, а родители в другом городе. Когда Сашке было четыре, мой папа умер. Через год я поняла, что мама начала чахнуть и забрала ее себе. Мы продали обе квартиры, купили одну большую и еще осталось на эту машинку. Так и живем.

– Понятно, – протянул Ренат. – Она… интересная.

– Ты долго думал, – хохотнула я, поворачивая во двор его дома.

– Мама у тебя тоже непростая.

– С ней иногда бывает сложно, но обычно я успокаиваю себя тем, что она просто хочет, чтобы у всех всё было хорошо.

– И у меня тоже? – спохватился шутливо.

– И у тебя. Ты же приворотное заклинание перед ней сегодня произнес.

– Клёво, – улыбнулся довольный собой. – Подкинешь меня до универа? А то у меня до сих пор выхлоп.

– Как тебе мама за него ничего не предъявила?

– Волшебная нейтрализующую сила моего обаяния и барбариски.

– Ясно, иди.

– Не поднимешься со мной?

– Нет. давай шустрее.

Через десять минут из подъезда выскочил бодрый Ренат, одетый в свежие джинсы, джемпер и куртку. Сел рядом со мной в машину и даже пристегнулся.

– Хороший мальчик, – съёрничала я и зачесала га бок его влажную после душа челку.

– Не делай так, а то мне давать перестанут.

– Не ты ли мне меньше часа назад говорил о том, что ни под одну юбку не заглядываешь?

– Так ты мне и не будешь давать. Кто даст такому задроту? – причесал он сам челку и повернулся ко мне.

– Ну, да, – взлохматила его, придав привычную небрежность. – Так лучше. Хоть сейчас давай.

– Давай, – навалился он резко на меня и припал губами к шее, когда я рассмеялась, запрокинув голову.

– Дурачок, – все же, запустила пальцы в его волосы и притянула к себе, чтобы тягуче медленно и сладко поцеловать. – Вернись на место. Отвезу тебя в универ.

– Не трахамшись? – глазки котика из «Шрека».

– Не трахамшись.

Завела машину и выехала со двора.

В этот раз притормозила у крыльца универа, у которого и высадила своего, прости, Господи, парня.

– Кстати, – сказал Ренат, уже схватившись за ручку открывания двери. – У бати послезавтра юбилей. Составишь мне компанию? Там будет светская туса. Посветим мордахами полчаса и свалим, чтобы мне родаки мозг не клевали.

– Хочешь, чтобы у твоего бати выпали последние седые волосины, когда он увидит, что ты пришел со мной?

– Только не говори, что тебе не нравится такая перспектива, – ехидно улыбнулся Ренат.

– Хорошо. Я пойду с тобой, – мне определенно пришлась по вкусу эта авантюра.

– Я за тобой заеду в семь, – оставил напоследок на моих губах долгий поцелуй и покинул салон машины.

Проследила за тем, как он исчез в стенах универа и, наконец, выдохнула.

Что ж, Вика, раскидала своих пацанов по учагам, теперь можно и поохреневать над происходящим, да?

Глава 27. Виктория

– Это ночнушка.

– Это платье, Вика, – стояла на своём Света.

– Это ночнушка для дома терпимости, – повернулась спиной к зеркалу и увидела, что у этого, с позволения сказать, платья спина настолько открыта, что еще немного и можно будет разглядеть копчик или сделать колоноскопию. – Мне его еще и без лифчика придется надеть?