Упавший поднимется сам (СИ)

- Я еще не все рассказал. Мне больно за несчастных одиноких женщин, прозябающих в ранге любовниц или содержанок. Хочу наладить символическую регистрацию любви. Заметь, не брака, а любви. Поясняю. Наши потенциальные клиенты, из числа самых богатых, еще не подозревают, что им придется раскошелиться. У каждого из них (согласен не у каждого, но у большинства), есть любовница. А у некоторых - и не одна. Многоженство запрещено, вот они и маются. Ни в люди выйти со своей пассией, ни на прием какой-нибудь. И тогда на помощь приходим мы.

-- Что за гадость ты задумал?

- Будем проводить символические бракосочетания, без выдачи официальных свидетельств. Так, что с законом будет все в порядке. Они будут получать сертификат о том, что их прекрасные и светлые чувства навечно зарегистрированы в "Книге Любви".

- Но люди не такие дураки, как думаешь ты. Эта филькина грамота не будет иметь юридической силы.

- Не скажи, босс. Сейчас даже за похотливый взгляд могут по судам затаскать, любовные письма фигурируют в качестве доказательств, так что наша филькина грамота еще как может пригодиться, хотя бы при установлении отцовства или начислении алиментов.

- Противно слышать! Ладно, делай что хочешь, но только не нарушай закона.

-- Ловлю на слове! Не говори потом, что я чего-то не рассказал.

-- Погоди, у тебя еще что-то есть?

-- Конечно, - Муся с гордостью посмотрел на меня, - секс меньшинства!

-- ???

- Они ведь тоже любят, тебе не понять, но это так. И тоже, как и все остальные, мечтают о бракосочетании. Для них мы заведем специальные голубую и розовую "Книги любви"! Естественно такие браки будут регистрироваться только с понедельника по пятницу, чтобы не смущать обычных граждан.

Мусе надо отдать должное, он будет делать деньги даже из дерьма.

Через месяц, как и обещал Шеф, раздался звонок.

-- Какое будет твое слово, Батыр?

-- Мне нечем с вами делиться, Шеф. Союз практически пуст.

-- Жаль, думал ты умнее.

-- Всего доброго.

Это было объявление войны.

Я поспешил к дяде Жаке. Он принял без ненужных сантиментов, мы прошли в кабинет и сразу заговорили о деле.

- Первое, позвони Риме и попроси ее освободить квартиру. Оставаться там становится опасным. Будем считать, что Марат с тобой рассчитался, - он вопросительно посмотрел на меня.

-- Безусловно.

- Второе, вероятно, начнется следствие, поэтому принятые тобою меры считаю оправданными. И третье. Потребуется полная информация о Шефе: где чаще всего его можно застать, какая у него машина, местожительство, какие рестораны предпочитает, принимаемые меры безопасности, - он улыбнулся, увидев мое удивленные лицо. - Не пугайся, я не "крестный отец". Но вор, как говорится, должен сидеть в тюрьме.

В тот же вечер я позвонил Риме и сообщил, что Марат окончательно рассчитался со мной.

- И еще, Рима, - было неловко говорить, - вынужден тебя попросить освободить квартиру.

-- Значит, это правда, они полностью рассчитались с тобой?

-- Да, можешь не сомневаться.

-- Я так рада, я... мы так обязаны тебе.

-- Забудь, все в порядке.

- А за квартиру не беспокойся. Марат месяц назад купил квартиру, и мы уже обставили ее мебелью. Но я категорически отказывалась в нее въезжать...

-- Поздравляю с покупкой, теперь тебе ничто не мешает!

- Спасибо, - и выдержав паузу, сказала, - надеюсь увидеть тебя на новоселье..., познакомлю с мужем.

-- Ты ему рассказала?

- Нет, Батыр, он считает, что помощь пришла от папы. Это, конечно, несправедливо по отношению к тебе, но я не могла иначе. Ты не сердишься?

-- Ты поступила правильно.

-- Я могу надеяться увидеть тебя на нашем празднике?

- Не могу обещать. Сложились такие обстоятельства, пока нам не удастся увидеться.

- Что-то случилось? - Она не скрывала испуга. Признаюсь, было приятно это осознавать.

- Нет, все в порядке, но мне придется уехать из города на некоторое время... по делам.

-- Жаль, но когда сможешь, позвони.

- Обязательно. - Не давала покоя одна мысль, и я решился. - Рима, позволь задать не совсем корректный вопрос?

-- Да, пожалуйста.

-- Ты что-то говорила о ребенке...

На другом конце провода повисло молчание. Наконец она собралась с духом и произнесла:

-- Прости, Батыр, я тебя обманула.

-- Почему?

-- Неужели ты сам не догадываешься?

-- Нет.

-- Ну, да ладно, дело прошлое. Давай забудем. Пока.

Раздались короткие телефонные гудки.

Что за головоломку она задала? Почему женщины не могут говорить прямо и понятно? Надо подумать. Что она говорила в тот вечер? Вспомнил, о том, что Марат обязательно вернет долг, она дала слово. Так, значит, уйти от Марата в то время было для нее невозможно. Она связана данным мне словом и не хотела оставлять мужа в трудную минуту. Логично? Не знаю, можно ли к женщинам применять этот термин. Дальше, что было дальше? Я настаивал, просил ее любви. Правильно, так и было. Что ответила она? А что она могла ответить, что я ей безразличен? Нет, не могла. Какой-то торг получается. Вот почему она сказала именно так. Она не могла поступить иначе. "Я жду ребенка, Батыр".