upload

Лорд Никчэм был очень худым, хитрым и сообразительным. Треплоу же в отличие от своего приятеля был краснолицым толстяком — настолько грузным, что шестеро слуг с трудом усаживали его на рослого гнедого жеребца. Хотя Треплоу не отличался таким умом, как Никчэм, он всё же был намного смышлёнее короля.

Оба лорда были опытными подхалимами и всё время напоказ удивлялись тому, как легко Фреду даётся любое занятие — от верховой езды до старинной игры в блошки. Лучше всего на свете Никчэм умел уговаривать короля делать то, что было на руку самому Никчэму, а Треплоу без труда убеждал короля в том, что никто на свете не предан королю так беззаветно, как оба его лучших друга.

Фред считал Никчэма и Треплоу добрыми и славными малыми. Они вынуждали его устраивать костюмированные вечеринки, пикники и роскошные банкеты — ведь Раздолье славилось своими лакомствами далеко за пределами его границ. Каждый из городов королевства имел свой предмет гордости; считалось, что самые лучшие в мире умельцы проживают именно здесь.

Столица Раздолья Эклервилль лежала на юге страны в окружении бескрайних фруктовых садов, пшеничных полей, где тяжело колыхались золотые колосья, и изумрудно-зеленых пастбищ, на которых мирно пощипывали траву белоснежные коровки. Местные фермеры снабжали сливками, мукой и фруктами эклервилльских мастеров-кондитеров, которые делали лучшие на свете пироги и пирожные.

Вспомните самый вкусный торт или бисквит, который вам когда-либо доводилось пробовать. Так вот, поверьте: он сгорел бы со стыда, если бы его поставили рядом с любой местной выпечкой. Если кто-то не плакал от счастья, откусывая от пирожного, сделанного в Эклервилле, то это считалось неудачей пекаря, и таких пирожных больше никогда не делали. Витрины эклервилльских пекарен были просто-таки завалены деликатесами: там можно было найти и «Девичьи Мечты», и «Колыбельки Фей», и самое знаменитое лакомство — «Небесные Надежды», которое было таким изысканным, таким мучительно вкусным, что его берегли для особых случаев, и те, кому выпало счастье его отведать, рыдали от удовольствия. Король Порфирио из соседней Прудпрудинии однажды даже отправил королю Фреду письмо, в котором предлагал ему руку любой своей дочери в обмен на пожизненный запас «Небесных Надежд», но Фред, следуя совету Никчэма, просто рассмеялся в лицо прудпрудинскому послу.

«Ваше величество, его дочери не такие красавицы, чтобы отдавать за них наши «Небесные надежды»!» — шепнул королю Никчэм.

К северу от Эклервилля тоже простирались зелёные поля и текли реки с чистейшей водой. Здешние жители разводили чёрных, как ночь, коров и весёлых розовых свиней, снабжая продуктами города-побратимы Брынзбург и Беконстаун. Эти города соединял крутой каменный мост, перекинутый через Разливину, главную реку Раздолья; пёстрые баржи развозили по ней грузы в разные концы королевства.

Брынзбург славился своими сырами, похожими на громадные белые колёса, на плотные пушечные ядра, окрашенные в оранжевый цвет, и на большие рыхлые бочонки с синими прожилками, а местные сливочные сырки были мягче бархата.

Беконстаун был знаменит своими копчёными и запечёнными в меду окороками, а также беконом, пряными колбасками, тающими во рту бифштексами и пирогами с олениной.

Вкусный дым, идущий из труб беконстаунских печей, смешивался с ароматами, струящимися из дверей брынзбургских сыроварен, и от этого восхитительного запаха у любого, кто оказывался даже за сорок миль от города, текли слюнки.

В нескольких часах езды к северу от Брынзбурга и Беконстауна протянулись целые гектары виноградников, где вызревали виноградины размером с яйцо — спелые, сладкие и сочные. Если же путешественник не останавливался в этих местах, то к вечеру он мог добраться до города Цинандала с его гранитными домами, известного своими винами. О цинандальском воздухе говорили, что можно опьянеть просто прохаживаясь по городским улицам. Лучшие коллекционные вина переходили из рук в руки в обмен на многие тысячи золотых монет, поэтому виноторговцы Цинандала были в числе самых богатых людей в королевстве.

А вот немного севернее Цинандала творилось что-то странное. Казалось, что здесь тучная земля Раздолья истощилась, растратив свои богатства на лучшую в мире пшеницу, лучшие фрукты и лучшую траву. У северной границы располагалась местность, известная под именем Торфяндия, и там росли лишь безвкусные грибы, похожие на резину, а редкой сухой травы едва хватало на корм для немногочисленных облезлых овец.

По внешнему виду овцеводы-торфяндцы сильно отличались от лощёных, пухленьких и хорошо одетых жителей Цинандала, Беконстауна, Брынзбурга или Эклервилля. Сказать по правде, они выглядели оборванцами, нечёсаными и измождёнными. За их тощих овец никогда не давали хорошую цену — ни в Раздолье, ни за границей, поэтому лишь очень немногие торфяндцы могли наслаждаться вкусом вин, сыра, говядины или выпечки Раздолья. Чаще всего в Торфяндии ели жирный бульон из баранины, приготовленный из тех овец, которые были слишком стары для продажи.