Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди

Только через несколько лет я поняла, почему Вудро так охотно сменил школу: причиной тому было бывшее коровье пастбище к югу от нас, над которым висела вывеска: «Летная школа Харди». Летом двадцать восьмого года Вудро откопал где-то – иначе не скажешь – свой жуткий автомобиль, и с тех пор мы его иначе, как за едой, почти не видели. Но о том, что он научился летать еще в средней школе, я узнала не сразу.

Как всем известно, Черный вторник настал точно по расписанию. Через неделю Брайни позвонил мне по междугородней.

– Фрау докторша Краузмейер?

– Элмар!

– Дети в порядке?

– Все хорошо, только скучают по папе. И я тоже. Приезжай скорей, дорогой, мне не терпится.

– Разве тот парень, которого ты наняла, не справляется?

– Напряжение слабое. Я его рассчитала и решила дождаться тебя.

– Так ведь я не домой еду.

– А-а.

– Хочешь знать почему?

(Да, Брайни, хочу. И когда-нибудь насыплю тебе едкого порошка в ширинку за такие вопросы.)

– Буффало Билл, ты сам скажешь мне, что захочешь и когда захочешь.

– Ренджи Лил, не хочешь ли проехаться в Париж? И в Швейцарию?

– Может, лучше в Южную Америку? В страну, откуда нет экстрадиции? – (Провались ты, Брайни! Кончишь меня дразнить или нет?)

– Завтра тебе надо выехать. Езжай на Центрально-Американском до Чикаго, оттуда на Пенсильванском до Нью-Йорка. Я тебя встречу и отвезу в отель. В субботу отплывем в Шербур.

– Есть, сэр. – (Вот наказание!) – Относительно наших деток – их семь, насколько я помню. Имеются какие-нибудь пожелания? Или мне пристроить их по своему разумению? – (А как? Договориться с Элеонорой?)

– По своему разумению, но если Айра на месте, я хотел бы с ним поговорить.

– Слушаюсь и повинуюсь, эфенди.

Поговорив с Брайаном, отец сказал мне:

– Я сказал ему, чтобы не беспокоился: Этель хорошо стряпает. Если ей понадобится помощь, я найму женщину. Так что отправляйся, Морин, и веселись как следует – ребята будут в порядке. Больше двух чемоданов не бери, потому что… – Телефон зазвонил опять.

– Морин, это твоя старшая сестра, дорогая. Брайан уже звонил?

– Да.

– Вот и хорошо. У меня уже заказаны места в пульмане – Джастин забронировал из Нью-Йорка. Фрэнк отвезет вас на вокзал. Будь готова к десяти утра. Справишься?

– Куда деваться. В крайнем случае поеду босиком и с фигой на голове.

Я быстро освоилась с путешествием на роскошном лайнере. Поначалу «Île de France» до глубины души потряс крошку Морин Джонсон, которая понимала роскошь как достаточное количество ванных на семь человек (в среднем) и нужное количество горячей воды. Два года назад Брайан возил меня в Большой Каньон, и там было чудесно, и здесь тоже чудесно, но по-другому. Concierge, готовый сплавать обратно в Америку, лишь бы доставить то, что нужно мадам. Горничная, которая говорила по-английски, но понимала мой французский и не смеялась над моим произношением. Большой оркестр за обедом, камерное трио за чаем, танцы каждый вечер. Завтрак в постели. Массажистка по вызову. Гостиная нашего люкса – больше и наряднее, чем в доме у Элеоноры, – и две большие спальни.

– Джастин, почему мы едим за капитанским столом?

– Не знаю – должно быть, потому, что занимаем люкс.

– А зачем он нам? И в первом классе было бы прекрасно, а я не возражала бы и против второго. Не слишком ли мы шикуем?

– Морин, радость моя, я заказал две отдельные каюты в первом классе, за них мы и заплатили. Но за два дня до отплытия позвонил пароходный агент и предложил мне этот люкс за ту же цену и символическую доплату в сотню долларов. Человек, который его заказывал, вроде бы раздумал плыть. Я спросил почему, и агент вместо ответа сбавил доплату до пятидесяти долларов. Я спросил, кто умер в люксе и отчего – не заразно ли это? Тогда он предложил, чтобы мы совсем не доплачивали, а только позволили бы фотографам из «Нью-Йорк таймс» и «Л’Иллюстрасьон» снять нас в этом люксе – что они и сделали, если помнишь.

– Значит, это все-таки заразно?

– Не совсем. Бедняга выпрыгнул с двадцатого этажа сразу после Черного вторника.

– Ох, лучше бы не спрашивала.

– Но, дорогая, он в этом люксе не жил, даже не бывал ни разу, так что его призрак нам являться не будет. Это один из многих тысяч придурков, сколотивших себе бумажное состояние спекуляциями на бирже. Если тебе от этого легче, могу заверить, что ни я, ни Брайан не делали секрета из того, что намерены выйти из игры, поскольку ожидаем краха к концу октября. Но нас никто не слушал, – пожал плечами Джастин.