Упоение властью

Мэнди наклоняется ко мне, и в ее прекрасных голубых глазах отражается искреннее сострадание.

— Она сказала: «Я всегда буду любить тебя, Тайлер, что бы ни случилось».

С того момента чувства обрушились на меня с треском, так же как это было тысячу раз до этого.

— Я до сих пор еще чувствую то, что ощущал в тот момент. Это было похоже на то, словно ее слова выбили из меня весь воздух. Я чуть не разрыдался на месте.

— Оооо, бедный парень.

Она начинает гладить мою ногу еще раз.

— И что ты сделал?

— Мне сразу же стало дурно, поэтому я развернулся и побежал по коридору в ванную комнату. Я никогда не забуду, стоя у зеркала и глядя на свое отражение, что ощущал себя полным неудачником. Я впустую потратил последние три года, ожидая ее. После того, как я пришел в себя, я ушел. Ни один из них не знал, что я подслушал их разговор, но в течение недели я не разговаривал с Ванессой. Она понятия не имела, что, черт возьми, происходит.

— Ты когда-нибудь говорил с ней об этом?

— Да, мы долго говорили об этом пару недель спустя. Она сказала мне, что я ее лучший друг, и она любит меня. Может быть, она любила меня, но по истечению года стало очевидно, что Тайлеру действительно нужно что-то позитивное в его жизни.

— Так что Тайлер вернулся в город?

— Да, мы стали тремя амигос (прим.пер. В переводе с испанского «друзья») еще раз.

Я делаю паузу, вспоминая, каким трудным был мой выпускной год в средней школе. Казалось, самый длинный, самый мучительный год в моей жизни. Для Тайлера это тоже был тяжелый год. Ему была проведена восстановительная операция на связках, окружающих его колено, суставы должны были быть соединены вместе с помощью проволоки, штырей и винтов. В то время его врач считал, что он слишком молод для операции по замене коленного сустава, но сейчас он должен был сделать эту операцию.

— Привет? — говорит Мэнди и наклоняется вперед, заглядывая мне в глаза. — Ты в порядке?

— Я в порядке. Той весной я решил ожесточить свое сердце, принять предложение о стипендии из Стэнфорда и оставить всех позади. Я дал Тайлеру и Ванессе свое благословение и переехал за пару тысяч километров. Это была самая большая ошибка в моей жизни.

— Это потому, что ты, на самом деле, не оставил все это позади, — говорит она, качая головой. — Ты по-прежнему держишь в себе всю эту боль. Я вижу это в твоих глазах.

— Расскажи мне об этом, — отвечаю я, поднимая журнал и кладя его на стол перед ней.

Хватит этого эмоционального дерьма, пора заняться делом.

Глава 7

Мэнди

Трей так внезапно сменил тему разговора, что я сразу понимаю, что, должно быть, ударила его по больному месту. Разве он не понимает, что мы все боремся с эмоциональными проблемами? Единственный способ преодолеть их – поговорить о них, дать рациональное объяснение и оставить в прошлом. Если он не сможет этого сделать, то будет продолжать тратить свое время на таких людей, как Лив. Для них обоих это было бы печально

Впрочем, если он хочет поговорить о делах, то я обсужу их с ним.

— Этих двоих сразу упекли в тюрьму на пятнадцать лет, к тому же они должны выплатить штраф и возместить убытки в размере более чем двадцати миллионов, — говорю я ему решительным тоном. — Департамент юстиции решительно борется с корпоративным шпионажем.

— Корпоративный шпионаж, значит? — спрашивает он, точно зная, почему именно эта статья оказалась в его поле зрения.

— Они продавали коммерческие тайны иностранной компании, поэтому к этому были привлечены ФБР и Департамент юстиции. У этих ребят не было шанса.

Я решительно смотрю на него, надеясь, что он поймет намек.

— Таким образом, более серьезным нарушением является то, что в этом участвует иностранная компания? — спрашивает он небрежно, используя при этом свою впечатляющую непроницаемую маску на лице.

— О, безусловно, но это частично зависит от того, о какой стране мы говорим. Швейцария, например, не вызывает того же презрение, как Китай, Россия или Иран, — объясняю я, намеренно вставляя Швейцарию в один ряд с другими странами, чтобы понять его реакцию.

— Таким образом, обмен закрытой информацией со швейцарской компанией, вероятно, не привлечет внимания Департамента юстиции или ФБР? — спрашивает он, снова не проявляя никаких признаков принудительных действий.

— Наверное, нет. Все зависит от характера информации и того, действительно ли она ставит под угрозу национальную безопасность.

Я замечаю, что он издает небольшой вздох облегчения.

— Если бы ты продал небольшое количество акций американской компании или приобрел дополнительные акции швейцарской компании на основе этой информации, то все равно, ставки были бы уже сделаны.

Попутно я перевела свое внимание в сторону иллюминатора.

— Я не стал бы совершать такую глупость, — отвечает он, зевая и потягиваясь. — Не то, чтобы мне понадобились бы деньги.