Упоние властью (ЛП)

Мы с Лив молчим, пока лифт спускается на первый этаж. Я так надеялась увидеть эту сторону Трея.

— Началось, — говорит Тони и начинает прокладывать для нас путь, по которому нам стоит следовать за ним. Вестибюль отеля заполнен, и как только мы выбираемся на улицу, то понимаем, что здесь еще больше людей. Два репортера моментально атакуют Трея, и, как минимум, с десяток камер начинают щелкать, не переставая.

— Ты имел какое-то отношение к смерти своего отца? — орет какой-то бесчувственный придурок.

Трей останавливается и смотрит прямо в толпу.

— Кто это сказал? — кричит он в ответ, сканирую толпу туда-сюда и отыскивая парня глазами.

— Мы не хотим никакого скандала! — предупреждает Тони, немедленно двигаясь в сторону Трея.

— Ты! Иди сюда! — Трей кричит мужчине, который находился в толпе рядом с ним. — Подойди сюда!

Он настаивает, не двигаясь с места и глядя на молодого, агрессивного репортера, который медленно начинает идти в сторону Трея после того, как люди, стоящие за ним, подталкивают его вперед. Он прочищает горло, как только достигает Трея.

— Я просто хочу знать, причастен ли ты к смерти своего отца? — заикается он.

— Я находился в Швейцарии, готовясь к самой большой сделки в моей жизни, когда мне позвонили и сказали, что мой отец был хладнокровно застрелен. Я бросил все и помчался обратно, чтобы быть со своей семьей! Потом какой-то бесчувственный кусок дерьма, похожий на тебя, имеет наглость спрашивать, причастен я или нет к его смерти? Как ты можешь смотреть в зеркало по утрам и иметь хоть толику уважения к себе? — Трей замолкает, ожидая ответа, которого так и не получает.

— Это моя работа, сэр, — бормочет репортер. — Моя работа — задавать такие вопросы.

— Чертовски замечательная у тебя работа, приятель, — говорит Трей с большой долей сарказма. — Нет. Я абсолютно не имею никакого отношения к смерти отца. Я просто в шоке и убит горем, как и остальные члены моей семьи. Теперь, если позволите, я хотел бы вернуться в отель и немного поспать. Завтра будет тяжелый день для меня и всей моей семьи.

Репортер делает шаг назад, позволяя Трею проследовать к машине. Все папарацци с камерами в радиусе полквартала словно сошли с ума во время этого противостояния, и теперь продолжают обсуждать события, до тех пор, пока мы не оказывается далеко от тротуара.

— Браво, Трей, — кричит Тони, глядя на нас через зеркало заднего вида. — Ты надрал задницу, приятель!

Трей качает головой, очевидно, еще не оправившись от обвинений в свой адрес.

— Не переживай из-за этих идиотов, — говорю ему я. — Им необходимо постоянно копаться в дерьме, чтобы заработать на жизнь. Я думаю, что репортер ожидал от тебя, что ты замахнешься на него, а ты был спокоен и справился очень хорошо. Я впечатлена.

— Я научен не прибегать к насилию, — говорит он, все еще качая головой. — Кроме того, унижение человека перед толпой намного больнее, чем любой физический удар. Он вспомнит о моих словах, когда посмотрится в зеркало завтра утром.

— Готова дать руку на отсечение, что так и будет.

Я знаю, что могла бы пересмотреть свое отношение к выбору карьеры, если бы была на его месте.

— Кто-нибудь может открыть? — врывается в наш разговор Лив со своей неутолимой жаждой к выпивке. — Мне нужно выпить после всей этой нервотрепки.

— Нам обоим, — усмехается Трей, открывая шампанское и вручая его ей. — Просто пей из бутылки. Эти бокалы так чертовски малы.

— Я знаю, — щебечет Лив, сразу же прикладывая бутылку к губам.

— Тебе тоже нужна бутылка? — спрашивает он меня.

— Нет. Со мной все в порядке. А как насчет тебя?

— Я мог бы использовать пару больших стаканов для чего-нибудь покрепче, но завтра забот будет выше крыши, — говорит он и смотрит на Лив, которая все еще держит бутылку наклоненной в воздухе. — Хорошо, что похороны будут проходить до четырех часов.

К тому времени, как мы добрались до Центрального вокзала, пробки усилились.

Что же будет представлять собой двадцати минутная поездка, которая, кажется, займет, к тому же, больше времени. Лив сейчас похожа на подростка, держа телефон в одной руке и бутылку шампанского в другой. Посмотрев, что она увлечена собой, я протягиваю руку к Трею и переплетаю наши пальцы. Я только хочу почувствовать его энергию, ощутить тепло его тела, смешивающегося с моим теплом. Он смотрит на меня с благодарностью, а затем мы оба бросаем взгляд на Лив. Она не обращает абсолютно никакого внимания на то, что происходит вокруг нее. Я, вообще, не возражаю против этого.

Трей

После напряженной недели, нервного подъема и нахождения последние несколько часов в шумном баре, я, сказать по правде, наслаждаюсь этой медленной, спокойной поездкой по городу. Самое странное, что я чувствую большое удовлетворение от того, что просто нахожусь рядом с Мэнди, и которое я не ощущал уже давно. На память приходят сказанные мамой слова про то, что тестостерон проникает в мой мозг, заполняя его вместо мозгов. Я не думаю, что Мэнди планирует причинить мне боль, или до сих пор я остаюсь все таким же наивным, каким был в колледже.