Уповаете?

Тишина… Как оказалось, за непроницаемым монолитом древних стен дневной свет уже сдал свои отвоёванные поутру позиции, и жители города опять довольствуются лишь искусственными суррогатами – жалкими плодами ламп накаливания. Сотрудники в большинстве своём оставили рабочие места и в благостной тишине родных кухонь чинно поедают на скорую руку приготовленный ужин. Ещё пара часов, и они до утра исчезнут из данной реальности, блуждая по фантасмагорическим закоулкам своих снов.

А я бреду в одиночестве, наслаждаясь умиротворённостью и спокойствием. Впереди на крашеных стенах коридоров лишь неясные пятна отражений далёких уличных фонарей. Беспощадный сумрак допускает в свои владения лишь жалкое подобие всемогущего Бога Ра. Кажется, здесь ничто не в силах потревожить вновь восторжествовавшего повсюду Апофиса. Гулкий звук шагов уносится вперед, распугивая зазевавшихся призраков. Освещение не включаю, мне приятно скользить во мраке, периодически растворяясь в непроницаемых чернилах теней. На ум приходит давний разговор с Костяем. Тогда он сравнивал эти коридоры с артериями, пронизывающими всё тело нашего Института и по утрам доставляющими в кабинеты и лаборатории кровяные тельца – сотрудников, наполненных свежими идеями и замыслами. И без этого каждодневного притока, как он выразился, Институт бы зачах и умер. Я же тогда, в пылу полемического задора, нарисовал картину петляющих коридоров кишечника, безжалостно высасывающего из пришедших все силы и соки, а затем выталкивающего их опустошёнными на вечерние улицы. Долго спорили, чьё сравнение более близко по сути, но в итоге каждый остался при своём мнении. Теперь же я готов встать на точку зрения друга – петляя в лабиринте, хочется чувствовать себя бодрым эритроцитом, а не унылой…

Замечаю бледное пятно на стене. Заинтересовавшись, подхожу ближе. А-а-а… Новый номер стенгазеты. Темнота размывает буквы до полной нечитаемости. Щёлкаю зажигалку. СМИ-шники постарались на славу – несколько вполне прилично нарисованных живыми красками картинок. Это кто у нас, интересно, заделался художником? Быстро пробегаю глазами по последним новостям Института. Выход с больничного нашего босса для меня уже не новость. Ура-патриотическую статью о начале в Институте новой революционной разработки можно не читать. Та-ка, дальше. Странности в лаборатории Олега продолжаются – таинственные тени в форме умерших людей на стенах. Что за… ? Таинственный источник вдохновения и поставщик новостей для местечковой прессы до сих пор не раскрыт, и остаётся только гадать, чем так притягательна лаборатория машинного разума для потусторонних сил. Не проходит и недели, чтобы не случилась там какая-то засада – начиная от полтергейста и кончая… Впрочем… Зажигалка гаснет, оставив меня в темноте неведения о самых горячих событиях. Да и чёрт с ними. Иду дальше.

Впереди по курсу замечаю свет, жёлтой лужицей вытекающий через дверные щели одного из кабинетов. Костин отдел. Забыли выключить освещение? Тихонько приоткрываю дверь и осторожно – мало ли какие сущности ночью могут воплощаться здесь – заглядываю вовнутрь. Никого? Неожиданно чувствую, как вытягивается от страха лицо – в дальнем углу кто-то злобно ворочается… Тьфу, черт! Это Карон. Главный специалист по психологии граничных состояний, погоняло – Погранец. Известен своими постоянными приставаниями к сотрудникам с просьбой пополнить его нумизматическую коллекцию древней монеткой.

– Кароныч! – С удовлетворением наблюдаю, как он подпрыгивает от испуга, а его вытянувшееся лицо легко развеивает мой собственный страх.

– Ох! Ну в-вы меня и напу-пу-пугали! – Заикаясь, неуверенно смеётся.

А что – его состояние сейчас как нельзя лучше соответствует его профессиональной ориентации.

– Ты что тут делаешь? – Подхожу поближе, пытаясь разглядеть, с чем он там копается в углу.

Ага, знакомая конструкция, всегда вызывавшая интерес в мои нечастые появления в этом секторе Института: перевернутая пирамида высотою с полметра, с трудом балансирует на узенькой площадке вершины. Редкие тоненькие подпорки не сильно и помогают удерживать неустойчивое равновесие. В общем, чем-то напоминает иллюстрацию к сюрреалистическим картинам безумного Дали.

– Что это? – Не смог удержать давно вертевшийся на языке вопрос.

– Ну-у, готовлю пре-презентацию, так сказать, визуали-лизирую свою теорию ли-личности, – Карон слегка смущается, поэтому говорит шёпотом.

– Хм-м. Интересно. А можно поподробнее?

– Конечно. Смотрите. – Как заправский лектор, он тыкает остриём карандаша в пирамиду.

Наклоняюсь, чтобы поближе всё рассмотреть. Как оказалось, конструкция собрана из многочисленных блоков, чем-то напоминающих крупные костяшки домино. На некоторых видны надписи, правда, сделанные довольно корявым почерком, отчего плохо читаются.

– Это, – Погранец, немного успокоившись после приступа страха, демонстрирует одну из «костяшек», – Личностные архетипы, так с-сказать, с-сформированные в подсознании стереотипы восприятия определенных жизненных ценностей.