Управление

Хелена попыталась представить себе это, но увидела не апельсины, бананы или пальмы, а, прежде всего, много-много красивых женщин – темпераментных метисок, которых обожал дядя Зигмунд. Она снова увидела перед собой фотографии, которые он им показывал: красавиц с сияющими глазами и с орхидеями в пышных волнистых волосах, их кокетливые, призывные взгляды на камеру, их соблазнительные позы.

Мысль о том, как Артур стоит перед школьным классом, заполненным такими девушками, и обучает их немецкому языку, пронзила ее в самое сердце. Разве в жизни она сможет выстоять в борьбе против такого количества очарования, против таких соблазнов?

Нет, ей не нужно обманывать себя: если им когда-нибудь, несмотря ни на что, удастся покинуть Германский рейх и достичь Бразилии, то рано или поздно она потеряет Артура. Ему, конечно, будет очень жаль и так далее, но в итоге он будет счастлив с красивой молодой бразильянкой, а она останется одна.

Глубочайший вздох вырвался у нее из груди, и она не смогла предотвратить его.

– Да, я знаю, – сказал Артур, полный сожаления. – Это всего лишь красивая мечта. До Бремена триста километров, и все, что у меня есть, – это история, которую мне рассказал товарищ. У меня нет адреса, по которому я могу обратиться или чего-то еще. Все это абсолютная иллюзия. – Артур вздохнул. – Но надежда умирает последней.

Хелена положила свою руку на его.

– Я бы хотела жить с тобой где-нибудь в другом месте, – сказала она слабым голосом, чувствуя, что врет. – Только ты и я.

Горькая правда, призналась она себе, заключалась в том, что такой мужчина, как Артур Фрай, у нее был лишь потому, что рядом не было другой женщины, в которую он мог бы влюбиться. Только поэтому ей даровано такое счастье, и, даже если его было мало и оно трудно давалось, все же это большее, на что она могла когда-либо надеяться.

И чтобы хотя бы немного насладиться этим счастьем, ей приходилось молиться, чтоб война продолжалась как можно дольше. И это тоже была правда – самая горькая из всех.

37

В тот вечер, вернувшись домой, Ойген Леттке заперся после ужина в своей комнате и начал рыться в шкафу, пока не отыскал старую книгу по программированию.

Обложка действительно была ужасная, какой он ее и запомнил. Но он позаботился и принес с собой лист толстой серой оберточной бумаги, в которую завернул книгу, и это действие напомнило ему о давно прошедших школьных днях, Феликсе, Коробе, Дятле… и неизбежно о девушках, на которых нацелил свою кампанию мести.

Благодаря нескольким разрезам ножницами и паре полосок клейкой ленты больше не возникало чувства, что он запачкает руки или заразится какой-нибудь отвратительной болезнью. Внутри все выглядело не так уж и плохо, тем более на данный момент он выучил и запомнил достаточно, чтобы пропустить наиболее женские вводные главы.

Леттке подумал о Мелитте Шенк, графине фон Штауффенберг, о ней на днях снова появилось известие. С этого года она работала в Технической академии люфтваффе в Берлине-Гатове и ежедневно совершала до пятнадцати пикирующих полетов с высоты четырех тысяч метров на машинах Ю-87 и Ю-88 для тестирования визирных приспособлений и прицельных компьютеров, которые она разрабатывала. Неужели, будучи единственной женщиной среди мужчин, она тоже чувствовала себя так неловко?

Некоторое время он размышлял над этим, а потом пришел к выводу, что, скорее всего, это не так. Потому что, образно говоря, женщина могла в любой момент надеть брюки, и это никому не показалось бы странным, тогда как мужчина, надевший юбку, не только стал бы всеобщим посмешищем, но и очень скоро оказался бы под государственной стражей. Гендерные позиции не были симметричными.

Вот почему он хранит эту книгу дома, продолжит тщательно ее скрывать и лишь изредка заглядывать в нее.

Как и сейчас. Когда он пролистывал раздел, посвященный структурированному языку программирования, обнаружил многое из того, что показывала Боденкамп, и было интересно еще раз прочитать подробные объяснения.

Даже очень интересно. В какой-то момент он поднял глаза и увидел, что близилась полночь. Провел почти три часа за чтением книги, изучал запросы и сравнивал их с теми, которые составлял сам, читал объяснения извлекающих функций и представлял, что с ними можно сделать, и наконец начал вникать в тему, что касается этих запросов. Правда, не то чтоб его окончательно озарило, но хотя бы в голове что-то прояснилось.

И каждое новое озарение все больше наводило его на поразительное подозрение, нет, даже понимание того, что они в НСА до сих пор только слегка процарапали возможности, которыми обладали находящиеся в их распоряжении данные.

И возможностей намного больше тех, что они использовали. Гораздо, гораздо больше.

Леттке захлопнул книгу. Вопрос, конечно же, заключался в том, окажет ли он себе услугу, указав на это обстоятельство остальным, и прежде всего самому Адамеку? Скорее нет. Заявить начальнику и коллегам о том, что до сих пор они выполняли свою работу неправильно, – не самая лучшая стратегия.