Управление

Потом они направились к столу. Странно было вдруг снова увидеть кого-то сидящим на том месте, где обычно сидел ее брат, тем более кого-то примерно такого же возраста. Но этот молодой человек, его звали Ральф Кауфман, и, насколько поняла Хелена, он состоял в родстве с кем-то из верхушки партии, был, в отличие от Армина, чрезвычайно разговорчив.

За аперитивом разговор по-прежнему крутился вокруг политики. Они с отцом посмеивались над нерешительными действиями французов, собравшихся у Западного вала, чтобы… ничего не предпринимать. Тем временем конфликт называли «сидячей войной», и, когда о нем сообщали по телевизору, создавалось впечатление, что показывают всегда одни и те же кадры. Они говорили об объявлении войны Англией, ее воздушных атаках и нападениях немецких подводных лодок на английский флот, но едва были допиты бокалы, разговор перешел на медицинские темы.

И становился все более «неаппетитным». Во время первого блюда, светлого куриного бульона, их гость читал лекцию о различных видах мокроты при кашле, во время основного блюда, когда подали жаркое с клецками, он объяснял процесс образования гноя, а за десертом с мороженым он описывал свой опыт работы с некрозами. Если бы она не была дочерью хирурга и не привыкла к подобному, то это вполне могло бы испортить Хелене аппетит. Мать постоянно предпринимала робкие попытки направить разговор в такое русло, которое касалось бы и ее, и Хелены, но молодой человек, казалось, стремился получить работу в институте отца, а не его дочь, во всяком случае, не реагировал на эти попытки.

Хелена вздохнула с облегчением, когда наконец-то все закончилось и он ушел.

– Ну? – спросила она отца. – Примешь его на работу?

Отец поморщился:

– Вообще-то вопрос так не стоял…

– Значит, вы действительно хотите меня сосватать, – констатировала Хелена, не зная, смеяться ей, плакать или сдаться.

Мать издала один из своих театральных вздохов, как она делала всегда, когда видела, что ее неправильно поняли.

– Мы просто хотим тебе немного помочь расширить круг общения.

– С доктором Франкенштейном? Ну, большое спасибо.

– Хелена, – серьезно сказал отец, – дело в том, что после жертвы, которую принес Армин, ты единственная, кто может продолжить наш род. Это ответственность перед нашим народом и Отечеством, и мы должны осознавать эту ответственность.

Хелена растерянно посмотрела на отца.

– Другими словами, – наконец произнесла она, – ваш ответ: да. Да, вы хотите меня сосватать.

– Но ты же ни с кем не встречаешься, – упрекнула ее мать. – Когда ты не в школе, среди одних девочек, ты сидишь дома и зарываешься в свои школьные дела!

– Да, и что? – вспылила Хелена. – Так уж вышло, что мне нужно сдавать экзамен на аттестат зрелости! И представь себе, мне нужно готовиться!

Она действительно так делала: зарывалась в свои школьные предметы, даже в те, которые ей не нравились. Ей казалось настолько нереальным, что свирепствовала война, а по телевизору сообщали о бомбардировках таких городов, как Куксхафен и Вильгельмсхафен, а тем временем занятия продолжались, словно ничего не изменилось. Ее одноклассницы тем временем подсчитывали, сколько у них «еще осталось» недель до выпускных экзаменов, а все остальное было второстепенным.

Несмотря ни на что, ее родители продолжали устраивать сватовство, а Хелена просто не могла им отказать. Не в последнюю очередь потому, что ей действительно хотелось встретить мужчину, который полюбил бы ее.

Так она пережила вечер с высокопоставленным эсэсовцем, он очень хорошо выглядел и к тому же был чрезвычайно вежлив. Но общаться с ним было ужасно утомительно. Что-то не заладилось, и она не почувствовала ни малейшего интереса с его стороны. Зачем вообще он пришел? Ей казалось, что она могла бы раздеться перед ним догола, а он просто продолжал бы вежливо кивать и произносить односложные предложения. Возможно, правдой было то, что кто-то однажды сказал ей: многие мужчины в СС любили только мужчин, а не женщин? Она понятия не имела, как это происходит, но для себя решила, это был именно такой случай.

По крайней мере, такое объяснение было лучше, чем то, что она просто не вызывала ни малейшего эротического влечения.

После этого она убежала к Мари, которая всегда находила время для нее, даже теперь, когда наемных работников забрали в вермахт и дел у нее стало больше, чем когда-либо.

– Не позволяй им себя ни к чему принуждать, – сказала она после того, как Хелена ей выплакалась. – Ты найдешь того, кто подходит тебе и полюбит тебя. Непременно. Когда придет время, это случится.

– Мари, идет война! – всхлипнула Хелена. – Мужчины умирают. Скоро их не хватит на всех женщин!

Возразить на это Мари было нечего. Она просто обняла ее покрепче, и так они сидели, пока боль не затихла.