Управление будущим

С другой стороны, все это разнообразные варианты социального давления, от которого человеку трудно уклониться. Он стремится в свою зону комфорта, где его поведение, мысли, внешность не будут выделяться. Он во всем хочет походить на кого-то, кто является для него примером. Все его лайки в Фейсбуке это попытка перенаправить хоть частицу потока социального внимания на себя.

Новым ментальным инструментарием стало использование этой личной информации пользователей, например, в Фейсбуке для создания индивидуальных психологических портретов, что получило в последнее время обозначение психологического таргетинга вместо старого микротаргетинга [21]. Здесь движение осуществляется по прогнозируемым реакциям человека, точнее группы людей с одинаковыми характеристиками.

Сходный инструментарий обнаружен и в YouTube, который также является онлайновым новостным источником для молодежи. В США, по данным центра Пью, им пользуются 73 процента взрослых и 94 процента молодежи в возрасте от 18 до 24 лет. Его бизнес-модель позволяет усиливать и пропагандировать экстремизм [22].

YouTube получил название альтернативной сети влияния. Как отмечают исследователи: «YouTube монетизирует влияние для каждого, независимо от того, насколько опасными являются их системы представлений. Платформа и ее материнская компания разрешают расистскому, мизогинистскому и оскорбляющему контенту оставаться в онлайне, а во многих случаях порождать рекламный доход, если там нет явных репутационных угроз» [23].

Исследователи констатируют, что использование соцмедиа для пропаганды движется быстрее, чем возрастание количества киберполицейских [24]. Например, в прошлом году боты использовали 38 стран, в то время как в позапрошлом только 17. Уже освоены для проведения кампаний WhatsApp с полутора миллиардами пользователей [25] и Twitter [26]. Идет подготовка к обеспечению кибербезопасности Олимпийских игр в Токио в 2020 г. [27]. Возникла информационно опасная среда, от которой можно ожидать множество неожиданностей.

Психологический таргетинг тоже уже остается позади. Сегодня появился еще один подход анализа такого рода. В исследовании были выделены семь сегментов («племен») американцев, различимых по их базовым представлениям [28]. То есть на базе ментального мира. Это делалось на основании опросника из 58 вопросов. Изучались пять измерений базовых представлений: племенная и групповая идентичность, страх и восприятие угроз, родительский стиль и авторитарная диспозиция, моральные основы, личные действия и ответственность. Эта структура представлений позволяет лучше предсказывать мнения по социальным и политическим вопросам, чем демографические факторы (пол, раса, доход).

Вот эти условные «племена» от левого полюса до правого:

– прогрессивные активисты: младше, очень вовлечены, не религиозны, космополитичны, сердиты,

– традиционные либералы: старше, на пенсии, открыты компромиссу, рациональны, осторожны,

– пассивные либералы: несчастливы, ощущают небезопасность, полны недоверия, разочарованы,

– политически независимые: молодые, низкий уровень дохода, полны недоверия, обособлены, патриотичны, конспирологичны,

– умеренные: вовлечены, граждански ориентированы, не ищут экстремальности, пессимисты, протестанты,

– традиционные консерваторы: религиозны, средний класс, патриотичны, моралистичны,

– преданные консерваторы: белые, на пенсии, очень вовлечены, бескомпромиссны, патриотичны.

Что, по мнению авторов, создало такую поляризацию? Какие факторы? Они таковы:

– быстрые демографические изменения,

– рост экономического неравенства,

– постоянная угроза терроризма,

– эффект «эхо камер» соцмедиа,

– партийное влияние в кабельном телевидении и других медиа,

– эрозия уверенности в «американской мечте».

Поляризация стала бедствием современного мира. Пропала роль лидеров мнений, авторитетов, к которым прислушивались в прошлом. Теперь человек верит только себе. Он тем более защищен щитом соцмедиа, активно демонстрирующим ему, что он не одинок в своих заблуждениях.

Эту поляризацию в определенной степени США пытались «загасить», введя понятие политической корректности. Везде и повсюду, включая Украину, заговорили о языке ненависти, начали проводить семинары по борьбе с ним. Пока можно считать это единственным инструментарием такого рода.

Однако реально он неприятен для большого числа людей. Например, политическая корректность не нравится 87 % респондентов, имеющих уровень дохода менее 50 тысяч долларов, а 70 % с уровнем дохода более ста тысяч относятся к ней скептически [29]. То есть перед нами сознательно удерживаемая норма, однако она не подходит большинству населения. Но это определенный запрет, который может останавливать поляризационные устремления на вербальном уровне.

При этом использования табуированных слов в американской литературе с 1950 по 2008 г. [30]. Запреты постепенно падают. В результате книги, напечатанные в 2005–2008 гг. в двадцать восемь раз вероятнее будут включать эти слова, чем книги из начала 50-х.