Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали

Именно на этом фоне пропаганда оказалась единственной сферой, где режим достиг чрезвычайных успехов. Рецепт успеха был прост: надо было не контролировать содержимое передач, а правильно расставлять кадры таким образом, чтобы на всех ключевых местах оказались люди, совершенно добровольно и свободно говорящие именно то, что требуется правительству. Относительная свобода печати сочеталась с жесточайшим контролем на телевидении. Под руководством Михаила Полторанина государственная пропаганда сумела эффективно соединить опыт, накопленный за годы коммунистического режима, с современными методами и пропагандистскими технологиями холодной войны, почерпнутыми из арсенала западных коллег. Поскольку же в условиях кризиса у людей практически не было средств на покупку газет, попытки оппозиции бороться с ведомством Полторанина при помощи собственной прессы напоминали усилия африканцев, сражавшихся с луками и стрелами против европейских пулеметов.

После окончательной победы над «коммунистическим тоталитаризмом» в 1991 г. российские власти провели чистку на радио и телевидении, удалив оттуда всех, заподозренных в симпатиях к «красным». Изгонялись или выживались даже представители технического персонала, в результате чего на телевидении стали происходить постоянные «накладки» —то пускали неправильную заставку, то пропадал звук, то исчезало изображение. Зато «красных» техников уже не было. Иногда зрителям показывали специально отобранных представителей оппозиции — самых беспомощных и тупых, отбирая то наиболее умеренных, то наоборот — очевидных экстремистов. На этом фоне мексиканские soap operas становились единственной отдушиной для миллионов телезрителей. В 1992—1993 гг. альтернативным источником информации для телезрителей была петербургская передача «600 секунд», где заправлял Александр Невзоров, талантливый журналист, прославлявший Саддама Хусейна и твердый порядок под властью авторитарного режима. Еще до октябрьского переворота власти намеревались закрыть невзоровскую программу, но затем испугались массовых протестов. Причем протестовали не только поклонники «600 секунд». Общественное мнение понемногу склонялось к мысли, что лучше такая альтернатива, чем никакой.

Люди, работавшие на телевидении, как и в советские времена, чувствовали себя «бойцами идеологического фронта», гордились своей особой ролью. Они даже несколько преувеличивали свое значение. «Предположим, мы ничего не будем показывать в течение трех дней, и тогда я бы хотел посмотреть на тот состав правительства, которое мы увидим после того, как включим снова телевизор», — хвастался генеральный директор Российской телерадиокомпании Анатолий Лысенко[77].

Очень скоро, однако, журналисты-«демократы» выяснили, что даже искренняя ненависть к коммунистам, социалистам и левым не гарантирует от неприятностей. Надо не только постоянно пугать зрителей призраком коммунизма и хвалить власти, но и делать это так, чтобы власти были довольны. За неудачную передачу о событиях на Кавказе в одночасье потерял свой пост руководитель телекомпании Останкино Егор Яковлев. Возглавляя «Московские новости», Яковлев больше кого-либо постарался для пропаганды новой российской власти и развала Советского Союза. Но, сделав свое дело, он стал не нужен. Вчера еще всемогущий властитель общественного мнения, он вдруг превратился в пожилого беспомощного человека, просящего коллег о помощи. Коллеги собрались и сделали совместное заявление в поддержку Яковлева. Президент и правительство этого заявления не заметили, а руководители газет уже на следующий день как ни в чем ни бывало продолжали расхваливать правительственные реформы.

Вслед за Яковлевым телевидение вынуждены были покинуть другие деятели, пытавшиеся отстаивать собственное мнение. Правда, и теперь далеко не все передачи отражали точку зрения властей. Из-за хаоса в стране, неэффективности бюрократии и административного беспорядка успешно проконтролировать все, что выходит в эфир, просто не удавалось. А за деньги в России можно купить все — даже время на государственном телевидении. Телевизионные боссы не вымогали взяток, они лишь требовали «спонсорских взносов».

Правительственные круги много и подробно говорили о будущем частном телевидении, но никто и не заикался о том, чтобы предоставить эфирное время тем, кто не согласен с господствующими мнениями. Частное телевидение — и этого никто даже не пытался отрицать — должно проповедовать те же идеи, что и государственное. И контролировать его будут те же люди.